— Каким вообще должен быть детский театр?
— В первую очередь, правдивым. Но легко это декларировать. А как сделать? Ведь, во-первых, театральное искусство, по своей сути, дело достаточно неискреннее. А во-вторых, на территории детского театра царит множество заблуждений и предубеждений, наигранной фальшивости... Мол, «детям все время надо читать нотации», «указывать им пальцем», «для них надо переигрывать и наигрывать»; а по-моему, блестящей иллюстрацией детской реакции на всё это является фраза ребенка из известного фильма «Сережа» — «Дядя, вы дурак?». Вот мы делаем всё, чтобы подобной реакции на наши постановки не возникало.
— Но важно еще и чутье — какие сейчас дети, как с ними разговаривать?
— Я как отец двоих детей точно знаю, что ребятишки часто задают «неудобные» вопросы. А столкнувшись либо с нашей ложью, либо с банальным нежеланием говорить, — они перестают нам верить. Сразу чувствуют, что в ответ, скорее всего, услышат неправду. Но ребенок хочет понимать сложность мира, хочет ощущать сложность человеческих взаимоотношений... У малыша нет понятия прошлого и будущего, он живет только настоящим. И любой наш уход за дверь — уже потеря. И ребенок хочет это обсуждать. Только недавно своей 3-летней дочке я объяснял, почему у неё нет одной из бабушек...
— И у нас тоже любимая тема — «бабушка на небе», и какие с ней там происходят приключения...
— Да, это «небо» для ребенка — одна из важнейших тем. И мы счастливы, что находимся на территории именно музыкального театра, потому что о небе музыка может рассказать гораздо больше, чем слова. И это очень чувствуется на таких спектаклях как «Репетиция оркестра» или «Игра о душе и теле», когда небесная гармония становится куда более очевидной... Поэтому неудивительно, что именно наши суперэкспериментальные проекты последнего сезона обернулись большим успехом, — например, мы очень беспокоились за совместный с театрами Австрии и Германии проект «Маленький Арлекин» на музыку Карлхайнца Штокхаузена. Ведь это даже для взрослых — испытание, и мало кто верил, что этой работой мы «пробьемся в аудиторию». Но после спектакля потрясенные австрийцы прибежали выяснять — что это за дети сидят в зале, откуда их вообще набрали: поскольку была абсолютная тишина и заинтересованность.
— То есть мы часто недооцениваем детское понимание и чувствование?
— Конечно. Понятно, что Штокхаузен — это не музыка на каждый день, но хотя бы однократное соприкосновение с ней необходимо, хотя бы для понимания сложности мира. Точно также шли жаркие споры, когда мы затевали «Любовь к трем апельсинам» Прокофьева, «Петрушку» Стравинского, — нам говорили, что «это сложно, что это не имеет отношения к детям». И вдруг оказывается, что дети прекрасно слышат эту музыку, воспринимая её как часть своей жизни.
— А что сейчас готовите?
— Только что на Малой сцене вышел очень любопытный молодежный проект, затеянный на базе нескольких московских театральных площадок, — это «Кухонный концерт», когда наши молодые артисты заставляют звучать различные кухонные предметы. На Большой сцене вышел эксцентричный, полный юмора балет «Кот в сапогах» в постановке интересного современного хореографа Елены Богданович. Сейчас другой очень известный хореограф Юрий Ковтун приступает к репетициям камерного балета «История оловянного солдатика» (балет для малышей в непосредственной близости к зрителю, дети будут находится практически внутри танца). И, наконец, скоро начнутся репетиции сложной и рискованной оперной истории — «Похождениям Лисички-плутовки»...
— Особую атмосферу привносит выступление Роксаны Сац (дочери Натальи Ильиничны) перед каждым спектаклем...
— С одной стороны, это многолетняя традиция (театру уже 50 лет, сначала Наталья Ильинична сама выходила к залу, а теперь и Роксана Николаевна), но это не традиция ради традиции, — ведь в нынешней безумной жизни, когда люди мало интересуются театром, очень важно ввести зрителя в атмосферу спектакля, создать этот момент сосредоточенности, момент общения и понимания. В эту секунду маленький театрал начинает понимать, что не только он смотрит спектакль, но и спектакль смотрит на него. Роксана Николаевна своим актерским выходом устанавливает очень важный мостик между залом и сценой, и это потрясающе. А на «Репетиции оркестра» она и вовсе становится частью спектакля.
— В День театра на «Репетицию» приедет сам дирижер Симоне Фермани?
— Да, будет он лично. Причем, все эти трудности перевода (а говорит он свои трепетные монологи то по-английски, то по-итальянски) тоже гармонично входят в ткань спектакля, ведь «Репетиция» как раз говорит о трудностях в контактах с людьми. И этим поиском мы все время занимаемся в нашем театре.
