— Как сложилось, что вы в свое время выбрали сцену? Родители были музыкантами — или, наоборот, против их воли?
— Отец у меня был военным летчиком, во время войны он занимался подготовкой кадров. Он сам хорошо пел, подражал Утесову. Да и мама у меня музыкант, закончила Гнесинский институт. Но в музыкальную школу меня не взяли. Там был недобор на отделение скрипки, но мама решительно сказала: «Нет!» Поэтому я никогда и не учился в музыкальной школе.
— Но вы все равно пришли в музыку?
— Мама работала замдиректора музыкального училища имени Октябрьской революции, и меня определили туда на подготовительные курсы. Потом я начал учиться на дирижера, мы создали молодежный ансамбль. У нас имелся старенький «Москвич», и мы ездили по институтам, бесплатно выступали перед студентами. А студенты — такие слушатели, у них не забалуешь! Затем я учился в Гнесинском училище и работал в ВИА-66 у Саульского. И тогда спел с экрана телевизора песню «Yesterday», выдав ее за шотландскую народную балладу, а начальство тамошнее было не в курсе, что это «Битлз», и пропустило. Вот за эту вольность меня попросили из института, со второго курса. Жалко, запись размагнитили, сейчас бы посмотреть…
— Потом вы все-таки продолжили свое музыкальное образование?
— Я предлагался разным вузам, но нигде не брали. В Харькове пытался — отказали: «Слишком много «троек» в зачетке». Потом — во Львове. Там заявили: дескать, слух хороший, но слишком правильно по-русски разговариваешь. Хотя моя сестра была во Львове профессором консерватории по классу скрипки, а ее муж — проректор, и все равно отказали. В итоге я поступил в заочный пединститут в Москве.
— И продолжали работать?
— В джаз-оркестре. Было нас четыре мальчика и четыре девочки, а я был самым нижним в вокально-акробатической пирамиде, потому что у меня был бас.
— А у Саульского вы солировали?
— К нему в то время пришла его жена Валентина Толкунова. Ну, конечно, она была среди нас в самом привилегированном положении...
— У нее были проблемы в отношениях с коллективом?
— Вначале она была нормальная, а потом зажалась, ведь у нее было куда менее серьезное музыкальное образование, чем у нас. Потом моя мама помогла ей устроиться учиться в Гнесинское училище. Толкунова перевелась туда из Института культуры, и это был уже совсем другой уровень музобразования.
— С кем из известных сегодня людей вы начинали вместе?
— Когда этот наш коллектив рассыпался, мы создали на его основе группу «Москвичи». Туда к нам пришла работать Алла Пугачева, которая только родила Кристину и аккурат вышла из декрета. Потом Пугачеву забрал к себе оркестр Лундстрема, а мы ушли из Росконцерта играть на танцах. А потом прослушались в Москонцерт и уже стали раскручиваться с очень хорошими, культовыми песнями. Это были и «Как прекрасен этот мир», и «Налетели вдруг дожди», и «Мы вам честно сказать должны». Нам давали свои песни Тухманов, Дьячков, мы стали коллективом с потрясающим репертуаром. Ну и когда мы стали артистами Москонцерта, то с помпой распрощались с нашим тогдашним руководителем Слободкиным, потому что нас пригласил Ободзинский, с которым мы проработали шесть лет. А уже в 85-м решили создать мужской квартет. Так и появился на свет «Доктор Ватсон».
— Что отличает ваш коллектив ото всех других?
— Наше изобретение — попуррийная форма, у нас в Питере однажды был 5-часовой концерт, состоящий только из попурри. Это было 32 номера по 8 фрагментов в каждом. За такое можно «Гиннесса» давать! В 2003-м у нас реализовался проект, который назывался «300 песен для тебя, Питер», в честь 300-летия города. Было два концерта — дня два аншлага. И это неудивительно, мы же собрали весь пласт отечественной лучшей музыки с 30-х по 70-е годы. Это Богословский, Дунаевский, Пахмутова, Бабаджанян, Островский, Фрадкин, Фельцман, Тухманов. Мы делали уникальные проекты: в 2002 году — лучшие песни нашего кино, в 2003-м — «Россия героическая». Каждый год мы давали по одному «киноватсону», это были и песни о Москве, и песни из кинофильмов, снятых киностудиями союзных республик. Мы награждали тех, кто пел сам и пел за кадром. Последних — особенно, ведь это они сделали своим исполнением песню знаменитой, хотя все лавры достались не поющему в кадре актеру. У нас был замечательный музспектакль — музыка зарубежного кино, где главным условием было то, что все песни звучат на языке оригинала, будь это хинди, португальский или французский.
— У вас серьезный юбилей, вы наверняка мысленно подводите итоги. Какие они? И что вы готовите особенное к своему празднику?
— Мы пишем сейчас диск, посвященный 70-летию Победы. Там почти все произведения будут на военную тематику. Это некоммерческий проект в подарок ветеранам. Это дань нашему народу. Еще мы занимается развитием студии для самых маленьких детей — учим их петь, хореографии, актерскому мастерству. Ну и сохраняем авторскую песню, фольклор, не даем им погибнуть. Понимаете, уходят политики, короли, а песня — хорошая, любимая — она остается. И вся наша работа нацелена на то, чтобы дать возможность песням жить веками.
