Дураки
Собрались дураки огромной страны на большое совещание, стали решать: как жить дальше.
— Главное, — сказал главный дурак, — не пропустить во власть умных, иначе они такого понатворят, понагородят, что нам потом век не разгрести.
— Надо выработать четкие правила для всех, невзирая на наличие ума или его отсутствие, — продолжил его первый заместитель. — Но, конечно, это я для вида говорю о правилах, а на деле надо умных крепко прижать и ограничить в правах.
— Их вообще лучше бы поубивать всех до одного, — предложил второй заместитель.
Третий зам промолчал, потому что молчание — это признак не только согласия, но и богатства, ведь недаром говорят: молчание — золото, а третий зам очень хотел разбогатеть.
После этого обмена мнениями дураки с энтузиазмом и перебивая друг друга принялись составлять свод правил:
1. Всегда аплодировать, если на трибуне дурак, и сидеть тихо, если вдруг слово получит умный.
2. Отменить занятия в школах, а институты закрыть, ибо знания, говорят, способствуют развитию ума.
3. Спилить деревья в городах, чтоб не было сырости в квартирах, а леса вырубить — под коттеджные застройки.
4. Упразднить поликлиники и больницы, потому что, если бы врачи могли лечить, то сами никогда бы не болели и не умирали.
5. Ходить по струночке и не отклоняться, иначе можно сбиться с намеченного курса.
6. Поднять цены на питание, а себе зарплаты, ибо нужно же как-то отличаться от недостойных еды лентяев. (Но потом решили, что лучше зарплаты все же понизить: потому что только умные живут на зарплату, а дураки всегда найдут способ заработать на стороне.)
7. Объявить себе благодарность за мастерски сварганенную программу построения справедливого, учитывающего интересы большей части населения общества.
Дураки хотели придумать еще хотя бы три пункта, чтобы довести количество параграфов до 10, но не хватило глупости. А им-то казалось: она беспредельна.
О пользе простоты, смирения и всепрощения
Его первая жена умерла. Неясно, переживал ли он из-за ее кончины, но быстро женился второй раз. Вторая тоже умерла. Он сказал:
— Опять я остался без ухода.
И женился в третий раз.
В семейной жизни ему явно не везло. Эта третья изменяла, ни в грош не ставила, нагуляла ребенка. Другой бы разгневался, прогнал: «Уходи, живи как знаешь!» Он не прогнал. А когда она сама ушла, бросила, усвистала, продолжал ей и чужому ребенку помогать.
На работе не ладилось. Изобретал химсостав, чтоб напылять на поверхность самолетов и этим маскировать и предотвращать попадание в них снарядов. Платили хорошо. Но опыты положительного результата не приносили.
В соседней лаборатории приятель мараковал над тем же — чтоб сверхчуткие радары, в связи с напылением аналогичного состава на крылья, не замечали самолетов; работа успешно продвигалась.
Он слямзил разработки.
Приятель возмутился, прилюдно набил ему рожу. Назвал вором.
Не возражал. Лишь прошепелявил, утирая разбитую губу:
— Все вокруг воры, разве не видишь? Почему я должен отличаться? Вдумайся: ты не лучше.
Приятель, когда остыл, начал размышлять. Шепелявые слова задели, проникли в душу. Рассуждал: «А ведь и верно, напрасно кичусь своей якобы незамаранностью. Живу в обществе, где все всех обманывают. Обворовывают. Объегоривают. Государство наступает на мои права, взвинчивает цены, отбирает накопленное. Я соглашаюсь. И в свою очередь надуваю государство. Потому что получаю деньги за проект, который не может быть осуществлен. Нет такого порошка и такой краски, которая избавила бы летательное средство от опознания или попадания в него ракет. Я дурю начальство, оно пускает пыль в глаза вышестоящим руководителям. Сообща разрушаем страну — вместо того чтобы работать на укрепление ее могущества. Вероятно, это происки масонов.
От подобных мыслей приятель сошел с ума. Был помещен в лечебницу, где продолжал бредить о мировом заговоре против честных людей. Навещал несчастного в клинике только обворовавший его трезво мыслящий индивид, женившийся в четвертый раз — на таиландке. Так он ее называл, хотя правильней было называть ее тайкой. Но Таей, Таисией звали его третью жену, и он, чтоб не путать, усложнил прозвание. С этой девушкой он подписал, как водится в Таиланде, контракт, согласно которому она брала на себя обязательства обихаживать его, одарять любовью, ни в чем не противоречить; он за эту услужливость ежемесячно перечислял на счет фирмы, где работала жрица наслаждений, очередную сумму и давал красотке мелочь на карманные расходы. Сам начинал день с посещения бара, накачивался виски до потери цветного зрения. Девушка приходила за ним к полудню, уводила домой — в хижину на берегу океана, от городской квартиры он решительно отказался, предпочтя экзотику — мог себе это позволить, поскольку теперь его научную деятельность оплачивали индусы, бурно развивавшие свою военную промышленность. Его опыт и украденные у сбрендившего друга данные были им крайне необходимы.
Многие из соотечественников негодовали на такой образ жизни: мало того, что «гад-перебежчик» пользовался покупной любовью, так еще и поступал антипатриотично, приторговывал военными секретами, могущими повредить обороноспособности отчизны. Он же знал: никаких секретов не существует, есть сплошное обманное фуфло, поэтому говорил тем, кто его обличал:
— На себя посмотрите! Вы-то чем лучше? Живете с неверными женами, сами им изменяете, утаиваете зарплату, вот и получается, что ваша любовь якобы бескорыстна. А на деле — мелочна и убога. Кроме того, все вы участвуете в подготовке новой войны, хотя не признаетесь в этом. Любая научная деятельность так или иначе связана с военной промышленностью, разве для вас это тайна?
Услышав такие изречения, многие начинали прозревать, иные даже сходили с ума от ужаса и неприглядности открывшейся им во всей беспощадности картины. Слух о совестливом обличителе — как о величайшем мудреце — распространился по миру, сумасшедшие дома полнились новыми пациентами. Лечить их ни у государств, ни у родственников не было средств. Жить на планете становилось все тяжелее — еще и в связи с продолжающимися масштабными изысканиями чудо-защитного слоя, предназначенного для аэробусов.
Наш герой благоденствовал под пальмами, рядом с таиландкой, а Тая, предыдущая неверная жена, подбросила ему своего прижитого на стороне сынишку, которого он учил уму-разуму.
Потом, когда светоч и провозвестник новой религии внезапно скончался от перепоя на океанском берегу, началась тяжба между этим сыном и тайской фирмой за овладение наследством, философия нового смиренничества была отодвинута на второй план. Однако у нее обнаружилось много последователей, в результате сумасшедшие дома начали пустеть, ибо люди пытались поступать все правильней. Личности их перестали раздваиваться.
Планета взяла курс на выздоровление.
