С этим Тангейзером все время что-то неладное творится. Полтора года назад в Дюссельдорфе, в самом знаменитом театре Земли Северной Рейн-Вестфалии в опере На Рейне в считанные дни закрыли оперу «Тангейзер». Сыграли всего-то один раз и баста. А все почему? Потому что режиссер Бурхард Косьмински превратил минизингера (певца) Тангейзера в нациста, который в первом же акте расстреливал еврейскую семью из трех человек, к тому же раздетую до нага. А еще параллельно в прозрачных кубах корчилась худющая массовка, изображающая жертв газовых камер.
Тогда вышел несусветный скандал: в зале кричали «Бу», хлопали дверьми, кому-то в антракте вызывали скорую помощь. Однако режиссера, предложившего такую трактовку, никто не выгнал, ему не устроили публичную порку, не выдали волчьего билета. Просто признали: «Да, ошибка, да, ужасно!» И решением муниципалитета «Тангейзер» просто запретили к показу, однако разрешили его играть в концертном исполнении — чтобы хоть как-то вернуть затраченные на постановку немалые средства, да и певцов было жалко. Экономные немцы — что с них возьмешь?
И вот наш «Тангейзер» — новосибирский, закутанный в снегах, представший перед судом. Верующие, которые сами спектакля не видели, но слышали, оскорбились на вид обнаженных танцовщиц вокруг Христа. Дальше - жалобы, демонстрации у театра, адвокаты, судебные заседания — ну в общем, всем все известно. Как видите, два «Тангейзера» и - две реакции, как две цивилизации. Аабсолютно разные.
На самом деле не все так просто, как белое и черное, косность и прогресс. И художники, занимающиеся современным искусством, не бабочки, не белые и пушистые зайки. Надо понимать, особенно сегодня, что они разные: талантливые и не очень, одаренные провокаторы (катастрофически мало) и спекулятивные радикалы (увы, много)… Но...(и это важно понимать) идет большой культурный процесс и в нем нон-стопом должно всегда много всего происходить. Должны быть успехи, ошибки, провалы, для того, чтобы случались прорывы, открытия, потрясения.
У нас же потрясения в основном от наказания. И возникает вопрос — откуда такая кровожадность в народе? Вот о чем надо задуматься. Почему, скажем, верующие во Христе или те, кто таковыми себя называют, жаждут крови всех «младенцев», без разбору? Во спасении театральная общественность собирала подписи не только по стране, но и миру, чтобы хоть как-то защитить товарища по цеху — молодого режиссера Тимофея Кулябина, которому еще не исполнилось тридцати лет. И который, теперь это ясно, просто попал в запущенную машину идеологической борьбы. Он то как раз тонкий, чуждый социальнйй агрессии в искусстве и, уверена, за которым еще очередь будет стоять в опере. Похоже, письма сработали и дела на Кулябина и директора Новосибирской оперы Мездрича закрыты. Но страну трясло две недели. Где гарантии, что снова какие-то верующие или атеисты, одержимые какой-то идеей не придут в другой театр, на выставку, в библиотеку ( и до нее руки дойдут) и не увидят там оскорблений? Не прочтут их в статьях журналистов, защищающих художников? И где гарантии, что сами художники не перестанут руководствоваться только амбициями, не думая о том, что их работы дискредитируют само современное искусство.
Впрочем, даже у самого плохого всегда найдется что-то да хорошее. В данном случае, гарантированы две вещи: вся страна теперь в курсе что есть такая опера «Тангейзер» и приблизительно о чем там речь. И есть такой режиссер — Тимофей Кулябин.
После суда режиссер дал эксклюзивный комментарий «МК»:
— Тимофей, какой урок мы все должны вынести из этого громкого процесса?
— Важно главное. На примере данного процесса стало понятно, что в стране существует единое театральное сообщество. И это очень ценно. Когда люди поняли, что мы все в одной лодке, и помогали, чем могли. Мы ощутили мощный тыл, за что говорю всем огромное спасибо. Вот это и есть самый важный итог. Ну а кроме того, сегодня было вынесено очень адекватное решение, что хорошо характеризует наш суд — объективный и независимый.
— Какова дальнейшая судьба «Тангейзера»?
— А вот этот вопрос — к директору Новосибирского театра оперы и балета. Поскольку моя миссия в этом театре (после премьеры) завершена. Впрочем, в Новосибирске я буду до сентября, ведь осенью грядет еще одна моя премьера «Трех сестер» в театре «Красный факел».
