Петербурженка решила закатить большой сольный концерт в столице. Место выбрала странное. Найти его днем с огнем-то трудно, а уж снежным январским вечером — и того сложнее. Изнутри клуб скорее напоминал привокзальное кафе, чем концертную площадку, танцпол — провинциальную дискотеку 90-х, где отплясывают юные старшеклассницы в сомнительной надежде встретить принца там, где такой сорт даже не водится. Неподалеку от танцпола располагался ресторанный зал, куда входили преимущественно простые парниши в коротких джемперах и прогулочных непрезентабельных штанишках. Один из них, ко всеобщему удивлению (поклонники, надо сказать, в большинстве своем выглядели довольно солидно, не под стать заведению), оказался солистом группы, выступающей у Юли на разогреве. «Я Ваня Воробей, — смущенно улыбаясь, представился артист, — ну это… Сейчас спою вам песню про тех, кому на самом деле на Руси жить хорошо», — и затянул жесткий кабацкий шансон про «плохих» людей. Потом был опус про «качков», после — про дешевые алкогольные коктейли. «Мы споем последнюю песню!» — воскликнул Ваня, кто-то в зале взмолился: «Не надо!». Воробей все-таки спел. После его выхода было страшно — чего же ждать от Коган. Можно было подумать, она затосковала по бывшему коллеге-бунтарю Сергею Шнурову и пытается найти его черты в первом встречном артисте. Оказалось, нет. Юля решила сыграть на контрасте. Получилось почти как в рекламе стирального чудо-порошка, который, если верить рекламодателям, конкуренции ни с какими другими «сомнительными» средствами не терпит. На концерте Коган таким «сомнительным» элементом оказался юноша Ваня, «чудом» — естественно, сама виновница торжества.
Воробья голосистая «соловьиха» Коган перепела с первой песни, выводя такие трели без сучка без задоринки, которым могли бы позавидовать многие другие обладательницы джазового вокала. Вот только былая дерзкая удаль куда-то пропала, сменившись почти церемониальными повадками и пуританскими, по сравнению с тем, что Коган выделывала в составе «Ленинграда», танцами. И только пикантный бутон розы на желтом платье в районе груди сиротливо напоминал о былых сценических похождениях. «Как вторая Пугачева, — перешептывались тем не менее фанаты, — она еще такое нам устроит!» Поклонников Юлии не смутили ни пространство, ни часовая задержка начала концерта, ни Воробей на разогреве — эксцентричной кумирше они заглядывали в рот, дарили цветы, снимали любимицу на телефоны. Коган смущенно похихикивала, отвешивала поклонникам комплименты и пару раз отбегала в гримерку, видимо, припудрить носик, как полагается звезде, а еще все время напирала на романтику, которой, по ее собственным словам, «в творчестве стало так много». Но не все было безоблачно. Романтика романтикой, а обида на Шнурова, с которым Юля перестала работать, казалось, нет-нет да и прорывалась в текстах отдельных песен, например, когда Коган, стараясь веселиться и бодриться, распевала: «Я сама по себе. Я просто пою. Не пью, не курю».
Расцветила репертуар артистка и балладами, и танцевальными треками, и рок-н-ролльными композициями, и даже арией из зонг-оперы «Todd» — последнего произведения, написанного Михаилом «Горшком» Горшеневым, лидером «Короля и шута». В студийной версии Коган исполнила в ней все партии Ловетт, подружки главного героя, маньяка-парикмахера Суини Тодда. Юле не впервой — наряду с джазовыми, эстрадными и рок-н-ролльными она давно практикует и оперные произведения.
Долго ли коротко ли Юлии Коган блистать на сцене (как и то, в плюс ей сыграла карьера в «Ленинграде» или лишь позволила слушателям наклеить на ее образ ярлык), неизвестно, но глаза у 33-летней певицы до сих пор горят, как у юной девочки, мечтающей покорить большую сцену. Кто знает: может, у динамичной Коган когда-нибудь хватит таланта, энергии и мудрости это сделать, не все же эпатировать публику. Да она и сама это уже, кажется, поняла.
