— Ему принадлежит уникальное место в русской культуре ХХ века, — уверен известный искусствовед Виталий Пацюков, он хорошо знал Яковлева. — Это был маленький, физически слабый человек. Хотя в юности он был чемпионом Москвы среди юношей по боксу в легком весе, работал ретушером в фотоотделе издательства «Искусство». Но позже заболел, начались проблемы со зрением, операции. А потом вдруг он обрел особое зрение... Соединение наива с высокой культурой рождает совершенно уникальный взгляд, где скрещивается искусство Пауля Клее, русский структурализм, свобода импровизации и творческой воли... Именно таким взглядом обладал Яковлев.
И этот взгляд чувствуется сразу. В повторяющихся сюжетах — одиноких образах цветов, птиц, кошек — много тепла и одиночества, красоты и отчуждения. С первого взгляда ясно, что перед нами ар брют — талантливые работы непрофессионала, — Яковлев вообще только четыре класса окончил из-за проблем со здоровьем. Но сложно поверить, что картины в буквальном смысле слова написаны сердцем — их автор с 70-х почти ничего не видел, пошатнулось и его психическое, с детства шаткое здоровье. Откуда это видение? Как возник этот наивный импрессионист, «высокотрагичная личность уровня Ван Гога», как называл Яковлева Геннадий Айги?
Возможно, дело в генетике. Дед Владимира Яковлева, Михаил, был известным импрессионистом. Не случайно в работах его внука так явно проявляется эта живописная манера. Или дело в потрясении? Яковлев не раз говорил, какое сильное впечатление на него произвели картины Пикассо, особенно «Кошка, пожирающая петуха». Если после нервного стресса впечатлительный юноша потерял зрение, возможно, другое сильное впечатление открыло в нем дар. Или искусство, превращаясь в лекарство, становится мощней, действенней? А Яковлев считал его «средством преодоления смерти», которая гонялась за ним с детства. Больше 15 лет он провел в психиатрических клиниках (ему поставили диагноз шизофрения), и большую часть картин он написал именно в больницах.
— Он рассказывал, что каждая его работа — откровение, которое вдруг на него находило, — вспоминает Виталий Пацюков. — И он сразу начинал работать — мгновенно писал в течение двух часов картину, очень быстро. У него есть работы-откровения, связанные с Маяковским или Сент-Экзюпери, совершенно неожиданные, как и он сам. Яковлева всегда любили как какое-то чудо.
— Некоторые работы Яковлев подписывал тремя точками. Что он вкладывал в это многоточие?
— Он создавал себе мифологию. Подпись всегда входила в пространство произведения, она — жест, художественное свидетельство его состояния.
Стратегический партнер музея: Renault.
