Пляж
Пропуском на пляж служили золотые цепи в палец толщиной. Они болтались на шеях мужчин и запястьях женщин.
Дамы выкаблучивались одна перед другой еще и шелковыми накидками, предохранявшими плечи от солнечных лучей. Эти платки продавались в местных палатках и стоили кучу денег. Я не мог взять в толк: чем они столь привлекательны? Это был вывих, излом вкуса, заблуждение и наваждение, ослепление, которыми торговцы пользовались и вздували цену. Я думал: «Несчастные люди, у них странные представления о красоте и престиже».
Но эти люди вот уж не выглядели несчастливыми. Мужчины были с внушительными животами, зато шутки их были ужасающе плоскими (лучше иметь такой плоский брюшной пресс). Женщины демонстрировали надменное пренебрежение ко всем и всему, но прежде всего — к чужакам, забредавшим в облюбованный, нет, оккупированный ими оазис.
Семья
Он — маленького роста. С трагическим выражением лица. И смешной попыткой занять больший объем, чем занимает его тщедушное тело. Одевается с иголочки. Но ему не позволяют — ни жена-блондинка, мнящая себя красавицей, ни сын, который высок и заодно с матерью, — быть с ними наравне. Берут два лежака, а не три. Сами ложатся, он стоит в головах. И растягивается на освободившемся лежаке, лишь когда жена и сын идут купаться.
Отец
Я приметил его еще в самолете, по дороге на курорт. Отекшее лицо, глаза навыкате, зычный голос. Очевидная нетрезвость. От таких типов лучше держаться подальше. Лучше не связываться с дураками и пьяными. Он был с семьей — женой и сыном.
В отеле, наблюдая за ними, я сообразил: мальчик нездоров, неадекватен. Стало понятно и извинительно пристрастие отца к алкоголю. Он пытался научить сына плавать. Но тот боялся входить в воду и ограничился тем, что, сев на край бассейна, болтал в воде ногами.
Национальный вопрос
Удивительно, но на отдыхе, где, казалось бы, благодушие должно изливаться из каждого, резко проступает национальная нетерпимость. Чех, услышав русскую речь, намеренно попытался детской коляской с ребенком проехать ею так, чтобы колесом придавить мою ногу. Он буквально трясся от ненависти.
Что привело его в подобное состояние? Обида за 1968 год? Аннексия Крыма?
Ему, конечно, было не до параллелей и воспоминаний, а я мог бы сообщить праведнику, как после освобождения Чехии от фашистской оккупации коренное население дружно истребляло столь же коренных судетских немцев.
Проводить беседы о том, что на протяжении Истории народы много раз выступали в роли преступников по отношению к другим народам, а потом прощали взаимные обиды (иначе невозможно было бы существовать на этой планете), было лишним. Я думал: в каком настрое он воспитает своего лежащего в коляске ребенка? Боевитость его способна была уже сейчас спровоцировать новый международный конфликт.
Еще семья
Она значительно старше, чем он. И очень некрасива. У них маленькая дочь. Он пьет постоянно. Дочь обожает играть с ним. Жена не делает ему замечаний, не одергивает, не запрещает ничего. Боится, что бросит? Или это природная женская мудрость — все разрешать?
Вино
Прелюбопытная польская пара (оба немолоды) за ужином в ресторане разыграла целый спектакль. Долго выбирала подходящую бутылку вина. Метрдотель услужливо склонялся, давал понюхать пробку, наливал в бокал дегустационную пробу. В конце концов клиенты кивнули.
Бутылка стоила 3 евро. Гримасы знатоков и специалистов все же корчат, когда заказывают вино за 50.
Они унесли опорожненную бутылку с собой. Следующим вечером пришли с ней же, снова полнехонькой. В холле отеля, на рецепции, постояльцам очень мило и по-свойски продавали разлитое в полиэтиленовые емкости домашнее вино. 7 евро — полтора литра. Старички наполняли этим вином свою стеклянную тару. Это позволяло им чувствовать себя людьми высшего сорта и пировать по-королевски.
Старик и охранник
Старик, с седой бородой и лысый, в желтых плавках, целый день стоит посреди пляжа, карауля юных девушек. Заигрывает с ними. Самое удивительное, они клюют на его приемчики.
Еще один схожий персонаж — морщинистый, бритый наголо охранник местной береговой службы. Играя мускулами, в узких плавках и черных очках, играя бедрами, он, вместо того, чтобы сидеть на вышке и наблюдать, не тонет ли кто, мерит сухощавыми ногами кромку пляжа, челночит взад-вперед на большие расстояния, выискивая одиноких скучающих курортниц. Обнаружив, подходит, заводит разговор. Как правило, получает от ворот поворот. Но это его не смущает и не удручает. Он вновь в поиске. Вот пристал к женщине с дочкой, поскольку все одинокие его отшили. Беседует. Они вежливо отвечают и делают ему ручкой. Он — опять прочесывает, патрулирует пляж. Вдруг повезет!
Кочерыжка
Налысо остриженный русский с кукурузной кочерыжкой в руке и в сопровождении жены и маленькой дочки покупает в магазине-галерее картины для детской спаленки. Продавщица обезумела от масштабности его заказа. Такого оптового приобретателя ей, наверное, не приходилось видеть давно (а может, никогда). Туристы скромного достатка обходят ее лавочку стороной — какие еще арт-изыски в годину кризиса?!
Русский говорит:
— То и это, и это, и это!
Дочка показывает пальчиком:
— И эту хочу!
— И эту тоже! — говорит он.
Жена смотрит благоговейно. Она привыкла к его широким жестам и олигархическим замашкам. Но понты ей нравятся!
Кукурузная кочерыга явно мешает олигарху. Он не знает, куда ее деть, делает поисковое движение, хочет удалиться, чтоб найти урну. Продавщица, напуганная тем, что он уйдет, ускользнет, передумает и откажется от покупки, бросается к нему, хватает кочерыжку и торжественно заверяет, что выбросит сама.
Искусство на службе капитала — так можно озаглавить эту сценку.
Бывшая красавица
Перед телевизором в холле, где стоят кресла и люди сидят, уставившись на экран, старушка идет поперек взглядов. Она может обойти кресла сзади, но предпочитает идти вдоль ряда. Возможно, в подсознании дефилирует по подиуму и считает: все ею любуются.
Сколько подобных глубоко скрытых проявлений мы видим, но не можем верно их понять и оценить.
И еще семья
Муж-зануда, жена, глядящая ему в рот, их юный сын и его юная спутница. По-видимому, она входит (вошла) в их семью не на равных. По-видимому, заинтересована удержаться в этой семье. Свекор — самодовольный и самовлюбленный — читает ей лекции. О жизни. За ужином и завтраком она вынуждена слушать, что он плетет. Ей до фени — видно со стороны. Но болван не замечает и токует. Сынок не слушает, ест мороженое. Юная Бекки Шарп (читайте «Ярмарку тщеславия» Теккерея) лишь ждет часа, когда удастся отхватить свое и послать зануд подальше.
Идиотка
Молодая женщина с коляской, в которой барахтается младенец, говорит мужу:
— Не помню, что я купила своим двум заместителям?
Муж курит и смотрит в сторону. Они стоят возле сувенирного киоска.
— Ты помнишь, что я купила своим двум замам?
В голосе ее столько довольства и гордости своим высоким начальственным положением, что поневоле становится муторно. Не только мне, случайному слушателю, но и мужу.
— Так что же я купила своим двум заместителям?
Когда вопрос произнесен в третий раз, муж в изнеможении уходит в винный погребок. Младенец плачет.
Изгой
Рассказ будет неполным, если не упомянем молодого человека, продавца в большом супермаркете, индуса, который рассказал мне, что девять лет назад покинул семью в Новом Дели и теперь переживает из-за этого. Уехал на поиски лучшей жизни, но не обрел желанного, даже денег на билет до Индии заработать не может. А так хотел бы вернуться в свой дом. Ни семьи, ни жилья, ни хорошей работы нет.
— Но как же ты живешь? — спросил я.
— Так и живу. Как-нибудь, — ответил он.
Искусство
Может ли конгломерат обрисованных человеческих представителей понять друг друга и договориться о чем-нибудь? Может ли жить мирно и не ссориться? Английская пара нашла, мне кажется, ответ на этот вопрос. Придя на пляж, он и она посвящают время созданию песчаных скульптур и барельефов: солнце, балерина, египетские боги… Люди идут и останавливаются, пораженные красотой. Фотографируют, обмениваются мнениями.
Ватага ребятишек с разбойничьими лицами и замашками бежит по песчаному берегу, нападая на построенные детьми и их родителями песчаные замки. Кто кого опередит и ворвется в крепость, чтобы оставить от нее руины? Ужас охватывает при фантазии о том, что они станут творить в будущем. Войну? Но вот натыкаются на творение англичан — и замирают. И не могут совершить акт вандализма, который творили до того. Красота победила.
Искусство объединяет, поражает, умиротворяет, завораживает. Это ли не путь к согласию и выживанию?
