Два Януша — постановщик Юзефович и композитор Стоклоса — решили показать зрителям, что было бы, если бы Ромео и Джульетта жили в относительно недалеком будущем, и доказать, что и там, среди новых технологий и даже возможности влюбиться в виртуальную программу (таковой по сюжету является первое увлечение Ромео — Розалина), есть место живым людям, способным испытывать настоящие чувства.
Если и не говорить о главной истории любви Ромео и Джульетты, контраст этот показали на примере двух ролей, которые играют музыканты — Noize MC, наркодилер, в первом же номере мюзикла воспевающий некий эликсир, приносящий вечное счастье с помощью специальных химических соединений, и брутальный металлист Константин «Коха» Шустарев (лидер группы Pushking) — монах Лоренцо, который живет в заброшенном храме без Интернета и рубит мощные гитарные рифы. Места в городе хватает и тому и другому. Разница показана не только через их образы и функции в сюжете, но и музыкально: если Ваня Алексеев (Noize) читает свои тексты под минималистичную электронику, то Коха поет тяжелые рок-баллады под живые инструменты, правда, в записи: оркестра в мюзикле нет, все партии исполняются под минус.
Хотя в этой постановке и нет потенциальных хитов, жанровая эклектика в ней цветет пышным цветом: здесь тебе и металл, и рок-н-ролл, и поп-номера, и даже элементы индастриала — «бетонной» музыки, созданной из негармоничных звуков и шумов. Джазу дает в мюзикле в роли няни Джульетты Марты колоритная певица Манана Гогитидзе, внучка композитора Андрея Петрова. Сочным и вкусным, например, получился ее совместный номер с Меркуцио, которого сыграл молодой да резвый Петр Буров, выделяющийся среди других участников труппы особым шармом и харизмой. К слову, режиссер сделал смелый ход: все актеры, играющие в мюзикле молодежь, — в силу возраста непрофессионалы. Здесь Юзефович решил не перечить Шекспиру и подобрать состав, максимально совпадающий по возрасту со своими персонажами, как завещал классик. Так что кастинг проводился среди юношей и девушек от 14 до 19 лет, которые еще физически не успели окончить театральные вузы. Местами профессионализм от этого пострадал, деваться некуда: Ромео и Джульетта порой терялись на площадке среди более активных и ярких коллег, — например, изображающих Меркуцио или Леди Капулетти. Зато хотя бы тут все было по-честному, потому что сам сюжет создатели покромсали на мелкие кусочки и фактически склеили в новое произведение. «Какой, оказывается, гаденький был Ромео», — иронизировала сидящая рядом в партере девушка, когда главный герой мчится убивать Тибальта на летающем мотоцикле и просто сталкивает его с небоскреба (напомним, что у Шекспира он погибает в честном поединке). Хотя сама сцена решена эффектно: технически Ромео на мотоцикле подвешен над сценой на специальном тросе и просто поворачивается из стороны в сторону, но, надев 3D-очки, зрители видят шикарную картину полета над городом будущего. В финале (видимо, для красоты) после смерти Ромео и Джульетты на сцене появляются актер и актриса лет 30 и начинают исполнять контемпорари. Можно, конечно, домыслить, что они символизируют души героев, но совершенно непонятно, почему эти «души» играют уже сформировавшиеся физически мужчина и женщина (он — плотный качок, она — девушка латиноамериканского типа с округлыми формами).
Нестыковки, по поводу которых острые на язык зрители могут поиронизировать, есть, но простить это все позволяют 3D-технологии, благодаря которым любуешься красоте происходящего на сцене, яркие костюмы (например, участники бала, на котором знакомятся Ромео и Джульетта, одеты в стиле древнеримских вельмож) и хорошо простроенная хореография (братья Ромео и Джульетты практикуют восточные единоборства, сцены этих практик впечатляют). Концентрируются почти все использованные спецэффекты в эпизоде перед мнимой смертью Джульетты: Ромео снится сон, в котором все смешалось, как в доме Облонских, — и гибель Тибальта, когда тот летит в пропасть, только во сне у Ромео — на фоне гигантской 3D-геенны огненной, и поединок Тибальта с Меркуцио (оба борются над площадкой, подвешенные с мечами на тросе), и танец виртуальной программы-Розалины, которая, кажется, протягивает руки прямо в зал над головами зрителей.
В общем, если и существует так называемый венецианский синдром, когда человеку становится дурно от огромного количества красоты, на этом мюзикле людям с таким диагнозом находиться точно противопоказано: дух от визуальных образов может захватить и у холодных скептиков, привыкших ко всему относиться критически.
Почти единственной «живой» декорацией была вода, беспощадно льющаяся на героев дождем полспектакля. Залили ей и заранее половину площадки. В антракте работники сцены методично сгребали эту воду резиновыми швабрами в специально отведенные для нее желоба, а когда все действие завершилось, режиссер, композитор и все другие участники команды, работавшей над мюзиклом, радостно брызгались. Досталось и первым рядам. Было очень весело, но в итоге половина труппы, по признанию самих организаторов, на следующий день заболела (о количестве «пострадавших» среди зрителей история умалчивает). Тем не менее и о такой жертве (как и о выдолбленной в стене ДК комнате) никто, кажется, не пожалел. Зал аплодировал стоя, кричал «браво», а самое главное — простуда не помешала режиссеру Янушу Юзефовичу встретиться с MegaБитом на следующий день, чтобы обстоятельно рассказать про мюзикл, его концепцию, прелесть игры непрофессионалов, вечную проблему отцов и детей-подростков и очистительную силу водной стихии.
- Януш, вы не боялись критики, когда брались менять сюжет Шекспира?
- Нет, я вообще не думал об этом. Это фантастическая история любви. И мне показалось, что перенести ее в будущее, где какие-то акценты только обострятся, будет интересно. Мы же и начинаем с песни Нойза о том, что любовь — химический коктейль, ее можно создать искусственно, и люди уже знают об этом, но в это самое время вдруг появляется такое чувство, которое сильнее всех наших научных знаний. В этом еще большая прелесть.
- Шекспир писал о своем. Вы поменяли идею. Какая она для вас?
- Однажды я сидел в ресторане и увидел такую картину: на ужин пришла семья, и все — родители и дети — сидели, уткнувшись в телефоны, и вообще не общались друг с другом. Так весь вечер. Это была симптоматическая картина. И мне захотелось показать проблемы современной семьи на примере этой истории. Я сам отец, у меня есть дочь, и я иногда переживаю, что, как и отец Джульетты, уделяю ей мало времени, мало внимания: когда она взрослела, меня тоже практически не было дома. Я возвращался домой ночью и просыпался, когда она уже была в школе. Молодые люди, которые входят во взрослую жизнь, нуждаются в поддержке, им иногда нужно обсудить с близким человеком самые важные для них вопросы жизни. Часто не с кем. Так в истории Ромео и Джульетты появляется монах Лоренцо, который становится им, по сути, вторым отцом.
- Сложно было работать с непрофессиональными актерами?
- С одной стороны, да, с другой стороны — даже интереснее. Мне очень хотелось, чтобы они были юными. У Шекспира Джульетте 13 лет, и это тот самый возраст, когда у человека в голове возникают самые важные вопросы. Поэтому я искал актеров среди тинейджеров. У нас есть даже 12-летняя девочка в составе. Мы проводили долгий кастинг, потом работали с ними все лето — занимались вокалом, танцем и всем-всем-всем. Я считаю, мы достойно подготовили их, чтобы они могли держаться на профессиональной сцене, но, конечно, какие-то ошибки неизбежны: все волнуются — и они, и я вместе с ними. Когда мы делали в Москве мюзикл «Метро», мы тоже набрали много молодежи. Сегодня, включая телевизор, я вижу там знакомые лица: многие из них — это как раз уже повзрослевшие ребята, игравшие в том мюзикле. Сейчас они снимаются и в сериалах, и в полнометражных фильмах, и играют в музыкальных спектаклях. Я рад, что у них все хорошо. Надеюсь, ребят, которых мы выбрали для «Джульетты & Ромео», тоже ждет интересное будущее, что они найдут свое место в этом мире.
- В работе вы были с ними жестоки, нещадно поливая их водой. Зачем нужны такие жертвы?
- Вода — это часть концепции, символ жизни, символ очищения. Именно поэтому ее так много в спектакле, и особенно в последней сцене.
- Как вы считаете, на каком уровне в России сейчас находится мюзикл?
- Стыдно сказать, но я очень редко хожу в театр, потому что я сам работаю в нем, и все время занимает погружение в процесс, собственные репетиции, постановки. Я полностью сосредоточен на том, что я делаю. Судьба привела меня в театр. И я не останавливаюсь. Сначала был мюзикл «Метро», потом — «Pola Negri», теперь — «Джульетта & Ромео». И, что радует, в своем мире я вижу, что у российского и польского музыкального театра сформировались очень хорошие отношения. Есть много интересных идей и предложений. Моя самая большая мечта — поставить мюзикл «Мастер и Маргарита». Именно в России, именно на русском языке. Я думаю об этом уже 20 лет и всегда задавал себе вопрос: чего я жду? Сейчас я понял, что ждал именно появления возможности использовать 3D-технологии. Потому что в романе Булгакова очень много таких вещей, которые можно точно передать именно с их помощью. Это целый космос, показать который исключительно «живыми» средствами очень сложно.
- А актеры не скрываются за этими технологиями? Не расслабляются, что можно где-то недоиграть?
- Чтобы этого не происходило, нужно всегда искать баланс. Это очень важно. Все-таки мы делаем не кино, а театральную постановку. О 3D нужно думать исключительно как о театральной декорации, которая помогает актеру играть, а не мешает ему. С другой стороны, я считаю, для любого художника это идеальное средство. Кроме того, это облегчает технический процесс — нет этих тонн декораций… Однажды я увидел, как декорация чуть не убила актера. Так что, я думаю, мы во всех смыслах движемся в правильном направлении, в направлении театра будущего.
- Как Ваня Noize MC появился в постановке?
- Для меня это в какой-то степени было неожиданностью. Кто-то из моих коллег позвонил ему, и он приехал на пробы. Задумка показалась ему интересной, а мне он очень понравился по фактуре, по тому, как он может работать на площадке. Я специально ходил на его концерт в Петербурге и увидел, что это потрясающий артист мирового уровня. Я просидел весь концерт в восторге. Пока он играет дилера, и у него два номера, но в скором будущем он готовится сыграть роль Меркуцио. Она более объемная, поэтому для ее подготовки потребуется больше времени. Мы не успели подготовить его для этой роли к премьере, потому что он занятой человек, к тому же — хотя и очень талантливый, способный, но не профессиональный актер по образованию. Все равно нужно еще много работать. Но я не сомневаюсь, что у него все получится. И, конечно, кроме него наши находки — это Манана и Коха, настоящие звезды, потрясающие артисты и музыканты. Ничего не закончилось. Будем работать и дальше над этим спектаклем, чтобы он стал таким, каким мне хотелось бы его видеть в идеале.
- Успехов вам и новых интересных постановок!
