Напишут: Юрий Любимов — эпоха. И это будет чистой правдой с той лишь разницей, что эпоха, которая не просто ушла, а рухнула с его уходом в пропасть. Эпоха особенная, невозможная, неповторимая. Масштаб, соответствующий масштабу страны. Мышление, выпадающее из идеологии страны. Искусство, опередившее свое время.
Ровесник Октябрьской революции. Кто начинал с ним, потом удивлялись: «Надо же, Юрка, он же артист, а стал таким…», и дальше непросто подбирались слова — режиссер, творец, художник, деятель. А он просто — Любимов, — и этим все сказано. В 36-м году поступил в училище театра Вахтангова, в 40-м закончил, в 46-м стал артистом театра Вахтанговской школы, прослужив до этого в ансамбле песни и пляски Военного округа. В труппу поступил красивый артист и тут же начал получать героические роли. Но и характерным артистом, по воспоминаниям тех, с кем работал, Юрий Любимов был замечательным.
Когда он переступил ту черту, которая отделяет актерство от режиссуры? Когда из артиста, подающего большие надежды, вырвался большой художник? Точно не знает никто — процесс этот тайный и рациональному вычислению не подвластен. Любимов-режиссер родился вместе с «Добрым человеком из Сезуана», который он поставил вместе со своими студентами в Щуке. Что это было?! Тайфун, цунами, гром среди ясного неба — вся Москва, профессиональная, снобистская, рвалась на эту студенческую работу. «Добрый человек» шел поперек магистрального пути советского театра, был слишком распахнут в своих убеждениях, нахален в смелости высказываний. Как какой-то чудак, не знакомый с правилами поведения в обществе, он прокричал правду, которую никому в СССР не позволено было говорить. И эстетика какая-то у него была непривычная… А потом он пришел со своими студентами на Таганку, к тому времени театру тихому, непопулярному, и начал строить свой.
Таганка — целая эпоха, хотя заняла всего несколько десятков лет. Но каких! И как они повлияли на отечественный и мировой театр! Благодаря его театру улица, прежде фигурировавшая в основном в блатном фольклоре («Таганка, все ночи полные огня, Таганка, сгубила ты меня…») и на картах обозначенная как «старинная улица Москвы», превратилась в социокультурное понятие. Произносишь «Таганка», и высыпает целый синонимический ряд: Высоцкий, Филатов, Золотухин, Трофимов, Демидова, Фарада, Губенко, Славина, Шаповалов, Полицеймако, Ярмольник и многие, многие еще. Судьбы состоявшиеся и сломанные. А еще — спектакли, которые потрясли мир. Один так и назывался «Десять дней, которые потрясли мир». «Живой», «Мастер и Маргарита», «Дом на набережной», «Гамлет», «Пугачев», «А зори здесь тихие».
С появлением любимовской Таганки было, а теперь окончательно будет: Таганка — это он. Невысокий, со спиной борца мужчина. Седой (рано поседел), элегантный. Парадоксальный, острый, остроумный. Яростный, но добрый, а не добренький. Как покажет время — великодушный: умеет прощать. Вот он сидит в своем кабинете, за его спиной — стена в автографах великих. Сильный человек, смелый: он делает театр правды. Но не той, которую сейчас может состряпать любой, нагло назвавший себя режиссером, — достаточно со сцены вывалить в зал всю грязь жизни с матом, элементами социального дна или чтением по ролям постов и перепостов из социальных сетей. Его правда глубокая, опирающаяся на мощную литературу и музыку, на хороший вкус и безупречный профессионализм. Его искусство переосмысляет жизнь, а искусство это — высокохудожественно. Одно не противоречит другому — такое могут делать единицы, и каждый по-своему: Ефремов, Эфрос, Любимов.
Любимов — это трагедия театра, которую он, хотя и пережил, но то, что она сократила ему жизнь, — факт. Артисты, воспитанные им, выращенные из ничего, по сути выгнали своего «отца» из дома. В этот день совсем не хочется вспоминать гнусность того поступка, свидетелем которого была Прага, точнее, ее главный драматический театр. Артисты устроили публичную разборку из-за гонорара, поднялся шум, а Любимов был растерян, не верил в реальность происходящего. Но он не стал опускаться до выяснений отношений с мелкими людьми — он хлопнул дверью и покинул дом. То, что произошло в нем, потом лишь подтвердило, на чьей стороне правда: Таганка как театр, как явление без Любимова умерла.
А он, чудом переживший этот удар, нашел в себе силы еще и работать. Театр Вахтангова, где он когда-то начинал артистом, позвал своего Мастера, и он выпустил там огромный спектакль по Достоевскому «Бесы». Премьера состоялась в марте 2012 года. Не только участники постановки, но и все работники театра были потрясены (другого слова не подберешь), как этот почти 95-летний человек вел репетиции. С утра приходил в театр с буквально до пунктика расписанной партитурой репетиций, три часа работал с артистами. Потом шел в буфет, после перерыва возобновлял репетиции. Ассистентом у него был актер Рубен Симонов, которому Юрий Петрович давал поручения — проверить готовность артистов, как висит афиша на театре. Однажды Рубен не выдержал: «Юрий Петрович, вы меня совсем загоняли» — «Рубен, сколько вам лет? За 50? Да что вы, голубчик, я в ваши годы только Петьку (сын) делал».
Премьера вызвала огромный интерес, прошла с большим успехом. Там же, в Вахтанговском, отметили 95-летие Мастера. Было много высоких гостей, сказано много слов. Юрий Петрович казался довольным — ведь в этом театре в 1946-м началась его актерская жизнь.
На том банкете он признался худруку Вахтанговского Римасу Туминасу и директору Кириллу Кроку:
— Спасибо вам большое за все, — сказал нам Юрий Петрович. — Здесь начинался мой жизненный круг, и я хочу, чтобы здесь он и закончился, — рассказал «МК» Кирилл Крок: «Моей ноги не будет в театре на Таганке — ни при жизни, ни после смерти. Только здесь пусть все пройдет».
Конечно, последнее слово будет за близкими Юрия Петровича Любимова — женой Каталин и сыном Петром: как они решат, так и будет. Но пока они не выходят на связь: можно понять — трудно пережить такую потерю. Спрашиваю директора Вахтанговского:
— Ваш театр готов исполнить желание Юрия Петровича?
— Конечно, это даже не обсуждается. Все будет сделано по высшему разряду.
И вот, последние сведения: Юрий Петрович Любимов будет похоронен на Донском кладбище - таково его завещание. Там лежит его семья - мать, отец и брат Давид. А прощание с великим режиссером состоится в среду с 10 до 12 в Вахтанговском театре. Как и хотел Мастер.
И последнее — семья Любимова категорически отказалась от финансовой помощи на похороны от Департамента культуры Москвы. Как сказала его жена Каталин Любимова, департамент не защитил честь и достоинство ее мужа и вместе с артистами и профсоюзами работников культуры выгнал Мастера из его театра (культурное ведомство в то время возглавлял Сергей Худяков). Странным выглядит высказывание нынешнего директора Театра на Таганке Владимира Флейшера, который заявил, что театр находится на гастролях и скорбит. Фантастическое лицемерие — «скорбеть нужно по своей совести вместе с профсоюзом работников культуры», считает директор Вахтанговского театра Кирилл Крок.
