Стине — неунывающая блондинка. Джинсы, майка и фартук, но без цветочков. Позади нее — стол с ящиками и микроволновкой внутри. Стине читает детям вслух поваренную книгу:
— Нужно взять муку, воду, два яйца, а лучше три...
По очереди берет перечисленное — и... Что это: урок домоводства для детсадовской группы? Урок мамам, как уберечь кухню от кухонных фантазий их чад? Трудно сказать — лучше смотреть и слушать, хотя слов совсем мало, и их мягким голосом чуть в стороне синхронит переводчица Маша. А актриса, у которой самой — сын одиннадцати лет, играет с мукой, как первый раз в жизни.
Дети визжат, глядя, как этой взрослой тетеньке можно то, что им категорически, под страхом лишения мороженого или посещения «Макдоналдса», запрещается. А именно: запускать руки по ломоть в пакет с мукой, швырять ее горстями вверх, вниз и в сторону и смотреть, как та оседает на черную сцену белоснежной поземкой, а также лить на стол воду из кувшина, и пусть она течет на пол.
За простыми физическими действиями, впрочем, железно связанными ритмом, музыкой и бесхитростной песенкой, откроется простой и ясный, без нравоучения, смысл: хаос на кухне (в мире) рано или поздно организуется, из муки появится человечек, который будет метаться по столу между скалкой, лопаткой и противнем как загнанный. Существо из теста — нелепое, корявое, но как живое: его раскатывают, а он встает; он теряет лицо, а ему легким движением двух пальцев возвращают глаза и рот, лепят уши… Ловкие руки актрисы создают полную иллюзию пластилиновой анимации. У Стине реакции на пробы и ошибки точны, игра — спокойная, без натуги, и поэтому доверие зрителей от 2 до 5 к ней не вызывает сомнений. Полчаса наивного маленького счастья — не только у детей, но и родителей.
После показа Стине К.Пагх стоит осыпанная с головы до ног мукой и смеется, хотя видно, что устала. У нее несколько костюмов, так что стирать не придется.
— В Дании я работаю не только для детей — у меня есть и взрослые спектакли. Разница в том, что для детей играть — это нечто иное. Что я имею в виду? В спектакле для детей всегда должен быть педагогический момент. Например, на этот спектакль часто приходят дети, которые вообще первый раз в театре, у них нет театрального опыта — им надо помочь.
— А какое назидание у тебя в «Творить»?
— Оно заключается в том, что отправной точкой является простые бытовые вещи. Детишки хорошо представляют устройство кухни, где готовит мама, и они теперь знают, что эти вещи не так скучны. А даже смешны и волшебны. Мне приходится думать так, как думают дети. Философия этого спектакля скорее в том, что ребенок видит, как идет процесс поиска, актер на сцене на ощупь изучает этот мир — в этом дублирующая образовательная функция.
— У тебя какая-то особенная мука? Человечек из теста не разваливается, что бы ты с ним ни вытворяла…
— Нет, совершенно обычная мука, просто мы кладем туда три яйца, и тесто получаете очень пластичным. Мы перепробовали разные ингредиенты, добавляли масло, еще что-то, чтобы человечек прожил подольше, но пришли к выводу, что побольше яиц лучше для человека. На сцене во всяком случае. Тут важен процесс его изготовления, а не то, что мы приносим заготовку из теста и прячем ее в рукаве, чтобы достать в нужный момент. Поэтому маленький спектакль мы делали два месяца, добиваясь анимационного эффекта.
— Вопрос о воспитании в Дании: это правда, что в вашей стране детям ничего не запрещают?
— Конечно, есть определенные запреты, но границы слишком различны по сравнению с тем, что я вижу в России.
— А что такого неожиданного ты для себя увидела здесь?
— Я заметила, что даже маленькие дети могут спокойно ждать. Если им сказали сидеть спокойно, они будут сидеть и ждать. А датские дети, то есть дошколята, в Дании имеют больше свободы, чтобы создать свой собственный маленький мир, и только к школьным годам они приучаются сидеть и слушаться.
— Я наблюдала в Дании картину впечатляющую: дети валяются в лужах, в грязи, а родители стоят рядом и спокойно наблюдают за таким поведением. Это исключение или нормально?
— В Дании есть разные родители, но в Копенгагене это в большей степени распространено, когда родители считают, что лужа — тоже опыт, и ребенок должен это попробовать. Я тоже своему ребенку разрешала валяться в лужах.
— Наши родители кричат: «Выйди из лужи, заболеешь!» Или еще: «Весь перепачкаешься!»
— Конечно, тут надо думать. Если бы я понимала, что сын раздет, а на улице холодно, или нам еще идти потом в гости, я бы запретила. Но если мы просто гуляем, и ему хочется порезвиться, я, конечно, разрешу.
— Как часто в Дании произносят слово, которое я ненавижу, — «нельзя»?
— Наверное, в Дании родители по-другому запрещают: они не говорят «нельзя», они говорят: «Давай лучше сделаем что-то другое». Пожалуй, в датском нет такого слова — скорее скажут «нет» или «не стоит». Есть что-то похожее на «фу», но оно устаревшее.
— Чего не стоит делать твоему одиннадцатилетнему сыну?
— Ему категорически нельзя играть с моим компьютером и просматривать мои файлы. Есть правила домашние, которые необходимо соблюдать.
— А вот если бы он сказал, что мечтает поиграть с мукой и рассыпать ее по всей кухне? Ты бы позволила — или «фу»?..
— Нет, если он захотел бы сделать то, что я делаю на сцене, я бы лучше с ним вышла на улицу…
После шести мучных представлений в Москве они были показаны в Ярославле, на Международном театральном волховском фестивале. Успех в провинции, не избалованной детскими европейскими спектаклями, превзошел все ожидания.
