Квартирный вопрос давно испортил москвичей — и тех, кто борется за комнатушки в хрущевках, и тех, кому достались в наследство исторически значимые метры в сердце столицы. Семейные материальные споры — как правило, мерзкие и грязные. С дележкой недвижимости все еще печальнее, особенно если в деле замешаны интересы государства — тогда конфликт и вовсе превращается в трагикомический фарс. Ярким подтверждением тому служит ситуация вокруг дома Мельникова, очередной акт противостояния за который разделил архитектурное сообщество на два непримиримых лагеря. Враждующие стороны обменялись такими модными сегодня «эпистолярными залпами» — открытыми письмами, оба они адресованы министру культуры Владимиру Мединскому и советнику президента по культуре Владимиру Толстому.
Один лагерь (в разы многочисленнее) поддерживает Екатерину Каринскую, которая последние годы живет в доме деда, великого архитектора Константина Мельникова, и считается исполнительницей воли своего отца (художник Виктор Мельников завещал превратить дом в государственный музей, открытый для всех). Другой — на стороне ее сестры, Елены Мельниковой, и представителей Музея архитектуры имени Щусева (МА), которые пытаются выселить Екатерину Викторовну, чтобы опять же открыть в доме музей.
Казалось бы, цель едина — а дороги к ней разные, одна другой извилистей. Сторонники Каринской утверждают, что проникновение сотрудников музея Щусева в спорный дом 13 августа, смена замков, установка круглосуточной охраны с собаками и вынос имущества из дома — нарушение принципа неприкосновенности жилища. Государственный (!!!) музей же считает свои действия «абсолютно легитимными» и утверждает, что Каринская проживает в здании незаконно, так как ее прописка в Кривоарбатском переулке была аннулирована судом еще в 1996 году. Так ли это — сложно сказать, Каринская убедительно может рассказать, что нет, а юристы объяснят почему. Впрочем, юристы музея столь же красноречиво будут утверждать обратное. Но суть вовсе не в «бумажке». Судебное разбирательство тянется десятилетиями, а толку никакого — и «дело Мельниковых» запутывается все больше и больше. Для разрешения конфликта самое время обратиться к здравому смыслу и этике.
Этично ли то, что Музей архитектуры предлагает Елене Мельниковой занять место куратора в будущем доме-музее Константина и Виктора Мельниковых, в то время как ее сестра должна отправиться восвояси — а точнее, по адресу прежней прописки, в Теплый Стан? Этично ли приглашать к руководству музея одну из враждующих наследниц, если известно, что она обманом заставила отца переписать на нее собственность? (Об этом факте Виктор Мельников заявил публично, после чего он переписал завещание в пользу государства.) Разумно ли врываться в дом, пока его постоялица на даче, доводить мужа Каринской до больницы и обставлять всю операцию музейщиков так, что кроме как рейдерским захватом ее назвать трудно? Это вопросы к одному лагерю.
Но и к другому вопросов тоже немало. Разумно ли рассказывать всем и каждому, что памятник архитектуры разрушается, и при этом не предпринимать никаких вполне реальных усилий? Почему нельзя пойти на диалог с теми, кто предлагает помочь в финансировании долгожданной реконструкции, и за всей шумихой вокруг спасения памятника вспомнить о действительном спасении дома, а не наблюдать, как он превращается в руины?
Разрешить конфликт, очевидно, сможет только независимый арбитр. Найти его призывает «лагерь Каринской». Около 60 подписавшихся под открытым письмом архитекторов и искусствоведов, считающих правой старшую дочь Виктора Мельникова, предлагают «собрать согласительную комиссию с участием юристов, представляющих стороны конфликта, музейных экспертов для выработки компромиссного поэтапного плана создания Музея К.С. и В.К. Мельниковых» и экспертный совет специалистов, которые как раз и «оценят концепцию музея и смогут внести в нее коррективы, исходя из сложившейся ситуации». Вот только, похоже, оппонентам независимая оценка не нужна — и они прибегают к испытанному советской властью методу — административному ресурсу. На имя Мединского и Толстого прилетело письмо с призывом их поддержать и признать законными действия музея.
Мединский и Толстой пока никак не отреагировали — думают. И только от их взвешенных решений будет зависеть: краснеть ли нам перед мировой культурной общественностью на похоронах архитектурного шедевра, который превратился в руины в результате примитивной семейной склоки, или же занять достойную позицию мудрых государственных мужей.
