Не обходится, конечно, и без слов сочувствия Александре Захаровой... но лучший подарок Марку Анатольевичу в такой ситуации — достойно начать сезон, выпустить громкую премьеру.
— Дорогие товарищи, здравствуйте! — Говорит директор в микрофон, пытаясь утихомирить телевизионщиков, буквально стеной ставших вокруг Леонида Сергеевича Броневого (он обещал, и он пришел!). — Садитесь, прошу вас, садитесь. От лица Марка Захарова поздравляю всех артистов с новым сезоном — мы открываемся сегодня «Борисом Годуновым». И вообще предстоит много интересного...
Собственно, вечерняя премьера и предопределили некую сиюминутность сбора труппы, который продолжался от силы минут 10-15: необходимо было срочно продолжить репетиции. Что до «Бориса» «кисти» теперь уже штатного ленкомовского режиссера Константина Богомолова, то первым делом на его его афише появилось ограничение «18+», — действо нас ждет поистине фантастическое, например, в спектакль введен «Пушкин, эмигрант, а также и брат его Пушкин, не эмигрант». В этом образе выступит народный артист Виктор Вержбицкий — с этого года тоже штатный актер «Ленкома» (пришел из театра им. Пушкина), о чем Варшавером было громко объявлено всем присутствующим. Зал взорвался аплодисментами.
Кстати, и для самого Богомолова «Борис» будет первой работой теперь на «ленкомовском посту». Ранее Константин уже рассказывал, что самолично предложил Захарову «Годунова», и худрук, перечитав, дал добро на постановку, найдя ее крайне актуальной. Трактовка, понятно, нас ждет несколько непривычная, но на то он и Богомолов, чтобы «вступать в диалог с пьесой Пушкина».
Интересно, что следующая работа Богомолова в «Ленкоме» ожидается на материале Достоевского, но что именно возьмет Константин — пока не уточняется. Марк же Захаров написал пьесу (сценическую версию на произведения и дневники Вениамина Ерофеева) под названием «Вальпургиева ночь», со второй половины сентября будет ставить, просил всех готовиться.
— Этот сезон подарил нам новых артистов, — продолжает директор; кроме Вержбицкого, он называет Татьяну Збруеву, которая пришла в театр после училища, — а еще год плодовит на юбилеи — юбилеев в сезоне аж 25!
Всех, Варшавер, конечно, перечислять не стал, тем более, что в списке на благодарность, вывешенным на служебке его имя значится первым — «35 лет работы в театре». У Елены Шаниной — 40 лет в театре, у Ракова — 30... не это ли настоящая творческая юность? Ну а легендарному Василию Шкилю (зав. музыкальной частью «Ленкома», ветеран Великой отечественной войны) — 60. Весь зал как один встает, чествуя Василия Калиновича.
— Браво, браво! — Кричит вся труппа.
Ровно такой же прием через минуту ожидает и Леонида Броневого... Артисты опять хлопают стоя, — 12-го сентября Леонид Сергеевич выйдет на сцену в образе Фирса в «Вишневом саде».
И тут же — в зале появляется еще одна ленкомовская легенда. Как всегда, под ручку с супругой Людмилой Поргиной входит Николай Караченцов. Немножко опирается на палку, но вид бодрый, заинтересованный.
— В конце октября на нашей сцене мы отпразднуем 70-летний юбилей Николая Петровича, — подхватывает Варшавер (день рождения 27-го, но чествование пройдет раньше).
Подхожу к Людмиле шепотом — как дела, как лечение?
— Сначала мы с Колей были в Испании полтора месяца, потом в Болгарии — лечение идет по плану. Вчера только вернулись. Коля сильный стал, хорошо ходит, хорошо говорит. А планов — буквально громадье. Вон, завтра улетаем в Благовещенск!
...Анне Большовой вручают награду — теперь она почетный деятель искусств г. Москвы. Теперь — о не творческом: проделан серьезный ремонт, создается переход во внутренний двор, где можно будет хранить декорации; проложены 800 кв. метров вентиляции — на кухне, в буфете... Под занавес слово берет зам. мэра по вопросам социального развития Леонид Печатников:
— Как я стремился сюда в свои молодые годы и, можно сказать, вырос и сформировался на спектаклях «Ленкома». Именно здесь я понял, зачем театру нужен режиссер. А ведь думал так — зачем, раз и так все написано? Но много лет назад мне повезло: успел посмотреть двух «Гамлетов» — одного на Таганке в постановке Любимова, другого — здесь, в режиссуре Тарковского. С тех пор мое отношение к этой профессии поменялось. На иных встречах Марк Захаров постоянно говорил мне — «Мы ничего у вас не просим». А я отвечал — «Наша задача — не столько вам давать, сколько не мешать». По-моему, мы ничем «Ленкому» не мешаем. А еще что сказать?
(Читает четверостишие Пастернака)
Когда строку диктует чувство,
Оно на сцену шлет раба,
И тут кончается искусство,
И дышит почва и судьба.
...На этой высокой ноте все «незадействованные» стали расходиться, но Инна Чурикова с Людмилой Поргиной задержались в зале, расспрашивая друг друга о последних творческих новостях. Напоследок Инна Михайловна погладила по плечу Николая Петровича и вполголоса затянула с ним песню —
То не ветер ветку клонит,
Не дубравушка шумит, —
То мое, мое сердечко стонет,
Как осенний лист дрожит.
Извела меня кручина,
Подколоная змея,
Ты гори, догорай, моя лучина,
Догорю с тобой и я.
Все стоящие вокруг начали подпевать. Караченцову так понравилось эта неожиданная импровизация, что он попросил спеть и второй куплет...
Потом все снова вышли на Дмитровку, а тут вдруг к дверям едва не бежит заслуженный артист Андрей Леонов:
— Как? Вы уже всё? Не может быть! Я на собрание, а вы все, значит, с собрания? И не стыдно?
— Ты предлагаешь всем вернуться и провести еще раз? — Смеются все вокруг.
