В течение трех дней (короче фестивалей не бывает) он отсмотрел поток фильмов начинающих режиссеров, снимающих в основном бытовые истории, где наши граждане предстают в виде упырей. Российские картины проигрывают работам зарубежных кинематографистов, мыслящих категориями высшего порядка, не занимающихся исключительно стебом. У них совсем другая картина мира. Но жюри «Короче» оказалось щедрым и выдало не только призы, но еще и кучу дипломов. Евгений Гришковец, вручая награду испанской картине про первый поцелуй «Голос за кадром» сказал: «Калининград — щедрый город. Он отдает приз испанцам». А потом обратился к присутствовавшим молодым режиссерам с признанием, насколько любит и хочет сниматься. Можно сказать, предложил всего себя кинематографу. Его примеру последовал и Виктор Сухоруков. Как братья они обнялись в зрительном зале.
Любопытно, что начинающие режиссеры, как правило, совершенно не умеют работать с актерами. Играют они у них из рук вон плохо. И потому как короткометражки молодые часто снимают за свой счет и с минимальным бюджетом, участники проекта остаются без гонораров. Отмеченный призом за лучший сценарий Алексей Наумов рассказывал мне, как работал над фильмом «Толчок». Денег не было, вложил свои, а артисты работали за еду. «Но кормил я их очень хорошо!» — вспоминает Алексей. Многие студенты, по его словам, готовы на таких условиях сотрудничать с молодыми режиссерами. Надо же с чего-то начинать свою жизнь в искусстве.
С Евгением Гришковцом мы поговорили незадолго до церемонии закрытия фестиваля. Постепенно нас окружали его поклонницы, мечтавшие с ним сфотографироваться.
— Калининград — не родной вам город. Чем же он привлекателен, раз вы его выбрали?
— Давно уж я сюда приехал. Важно быть провинциальным человеком. Это из Москвы или из Санкт-Петербурга перебраться в провинцию сложно. А я переезжал из Кемерова. Из одного провинциального города в другой. Только более удобный с точки зрения комфорта жизни, климата, географического положения, городской атмосферы, в конце концов, архитектуры. Вот и все! Да и море рядом. Других причин нет.
— А море вам важно?
— Да! А кому оно не важно? Не знаю таких людей. Они либо моря не видели, либо ездят к нему раз в год за большие деньги.
— Прошло уже много времени с тех пор, как вышел ваш фильм «Сатисфакция». Как правило, человека, соприкоснувшегося с кино, от этого занятия не оторвать. А вы почему-то молчите.
— Четыре года прошло с момента выхода фильма Анны Матисон «Сатисфакция» (Евгений Гришковец сыграл там роль бизнесмена и стал автором сценария. — С.Х.). Кино, в отличие от театра и литературы, которыми я занимаюсь... Хотя «занимаюсь» — не то слово. Это моя работа, профессия и жизнь. Так вот, кино требует больших денег. А их никогда не дают без условий. Кроме того, лично мне денег не дают, а если об этом и заходит речь, то выдвигаются неприемлемые условия. И еще, снимать кино — счастье. Я очень хочу этим заниматься.
— Как режиссер?
— Ни в коем случае! Я хочу работать как автор сценария, а больше всего как актер. Я совсем не представляю, как делается кино. У меня нет никаких режиссерских амбиций. Но очень люблю сниматься в кино. Я дисциплинированный актер и, по-моему, хороший. Но режиссеры меня не зовут. А если снимать кино самому, то придется сталкиваться с самой неприятной категорией людей — прокатчиками. Они самые равнодушные по отношению к тому, что делают, и к отечественному кинопроизводителю. В кино так много плохих людей, каких нет в театре и литературе. Хотя там тоже все непросто. Так что я больше не хочу повторять свой прежний опыт. Хочу сниматься в кино.
— Это «Сатисфакция» способствовала такому разочарованию?
— Да. Я же занимался еще и продвижением фильма на экраны. У нас все-таки был прокат, больше двухсот копий. Мы вернули все деньги, затраченные на производство. Сегодня у картины больше двух миллионов просмотров в Интернете. «Сатисфакция» стала народным фильмом в Сети, чего я и хотел. Но все было настолько неприятно и унизительно, настолько нехорошо, что я больше ничего подобного переживать не хочу. Фильм — компромиссный, но он стал серьезным опытом для меня. Я им не вполне доволен, но рад тому, что мы придумали сценарий и картина вышла. Я совсем не хотел ехать ни на какие фестивали. Главное — то, что был прокат. И это победа.
— Вы ведь и сами ездили с картиной по городам и весям?
— Сам представлял. Потому что у нас не было ни одной копейки рекламного бюджета. И я поехал с ней по стране. Я хотел победить, и мы победили.
— У вас большая гастрольная деятельность. Не изменился ли зритель за последние годы? Насколько ему интересно то, что вы делаете? Или ничего не изменилось?
— Изменилось. У меня стало зрителей намного больше. Я играю больше спектаклей. Появилась новая публика, которая ждет от меня новых работ. И ее нельзя подвести. Я же редко делаю новые спектакли. В лучшем случае раз в три года. Мне недостаточно времени, чтобы объехать с ними все города. За прошлый сезон я сыграл больше ста спектаклей. Как раз с этим-то все в порядке. Я просто в Москве меньше играю. Мне она перестала быть интересной. Меня перестала интересовать окружность Садового кольца.
— Но там же не одна тусовка живет. Гораздо больше нормальных людей.
— Поймите, пожалуйста, правильно то, что я хочу сказать. Вам же кажется, что меня меньше стали смотреть, потому что обо мне меньше пишут в газетах и я совсем не появляюсь на тусовках. А я играю 6–7 спектаклей в Екатеринбурге, 15 — в Санкт-Петербурге. Ежегодно бываю со спектаклями в Западной Сибири и так далее. И это не попадает в то информационное поле, в которое я и не хочу попадать.
— Вы ведете дневник в Сети, публично высказываетесь по самым разным вопросам, волнующим людей. А часто вас неверно понимают?
— Ну да. Но я готов к этому.
— Но вы же специально не провоцируете читателей?
— Нет, не провоцирую. Полагаю, что в моих текстах есть все, чтобы я был верно и адекватно понят. Случается, что люди невнимательно читают, не умеют читать или не хотят. Они могут изначально ко мне плохо относиться. Бывает, что то или иное мое высказывание ниже их уровня или сильно выше. И люди не понимают того, что сказано. Это нормально.
— Не становитесь ли вы жертвой собственных высказываний?
— Раньше я писал в «ЖЖ». Меня читали в день 120 тысяч человек, а подписчиков было больше 45 тысяч. Но пришлось от этого отказаться, потому что я очень страдал от того, что получал в ответ. И я ушел из «ЖЖ». Я продолжаю писать и высказываться, но не интерактивно. Не получаю обратной реакции.
— Тем не менее где-нибудь да появится комментарий по поводу того, что сказал Гришковец, скажем, по поводу событий в Одессе.
— Как сказано в фильме Андрея Тарковского «Сталкер», обругает какая-нибудь сволочь — рана, другая сволочь похвалит — еще рана.
— Умеете себя защищать?
— Не очень. Я просто отказался от интерактивности. Кроме того, я живу в Калининграде, и это спасает. Встречаешься с людьми из Москвы, они все заряжены. Полагают, что разговорами, которые они ведут, заряжена вся страна. Они очень сильно ошибаются. Это не общие разговоры, не общий сленг. На самом деле по-другому.
— Хорошо к вам относятся в Калининграде? Вы ведь даже стали почетным гражданином этого города.
— Есть люди, которые мной гордятся, даже если ничего не видели. Есть люди, которые меня не любят, но относятся ко мне как к своему. Кто-то с большими сомнениями, кто-то с гордостью. Нормально относятся. Как к соседу. Кстати, познакомьтесь, это моя дочь Наташа.
