- Был ли инцидент на «Кубане» запланированным или - реакцией на поведение организаторов?
- Изначально мы всей группой собирались отыграть голыми свой основной, официальный сет, заявленный на 20.00 в знак протеста против дезинформационной травли, развёрнутой после нашего выступления во Львове.
Но организатор "Кубаны" Илья Островский перед сетом подошёл ко мне и, в красках рассказав, как полицейские чины, присутствующие на фестивале, одолевают его расспросами о нас, эмоционально попросил никоим образом "не жестить", объясняя просьбу тем, что у него могут быть из-за этого очень серьёзные проблемы, вплоть до уголовной ответственности.
Я в очередной раз решил войти в его нелёгкое положение (до этого мы уже отказались от гонорара, зная, что фестиваль закрывают и оргкомитет прессуют со всех сторон) и пообещал, что буду сдержан в выражениях и действиях. Я считаю, что выполнил своё обещание.
Но во время исполнения русско-украинской песни "Танцi" нам просто выключили звук на середине трека. Этот унизительный, вынужденный финал нашего выступления и стал последней каплей. Через несколько часов (во втором часу ночи на малой сцене фестиваля) я выступил голым с группой "Anacondaz", исполнив наш совместный трек трёхгодичной давности. Если бы нам просто дали нормально выступить, я бы не стал так делать.
- Почему во время вступительного слова микрофон был выключен? Можете ли вы предположить, что такая техническая проблема возникла случайно?
- Перед антифашистской песней "Девочка-скинхед" я произнёс небольшую речь о том, что дважды был во Львове с концертами и не встретил там никаких проявлений "украинского нацизма" и негативного отношения к россиянам и русскому языку. Микрофон работал, но, как выяснилось позже, сразу после слов "давайте поговорим об украинском нацизме" интернет-трансляция концерта была прервана. В "техническую" версию я не верю.
- Что в вашей речи так испугало организаторов?
- Да наверняка просто сам факт того, что со сцены прозвучало вообще хоть что-то о ситуации в Украине. Но, повторюсь, непосредственные зрители фестиваля всё услышали, микрофон работал. Речь идёт только о прерывании прямой интернет-трансляции.
- Удалось ли вам донести свой месседж аудитории?
- Думающие люди меня услышали, и, насколько я могу судить по откликам, поняли всё правильно.
- Не пытались ли организаторы помешать вашему выступлению после того, как вы вышли на сцену без одежды?
- Нет, не пытались.
- Расскажите про грядущее выступление на Донбассе. Кто был инициатором концерта? Были ли у вас сомнения — ехать или нет?
- С этой инициативой выступил Иосиф Кобзон. Я был очень удивлён. Но поддержал сразу. Во-первых, потому что хочу поддержать людей, оказавшихся в беде. В Донецке и Луганске у нас всегда были отличные концерты, наверное, тем нашим слушателям, кто остался там, будет приятно снова побывать на выступлении любимой группы. Во-вторых, я хочу съездить туда, чтобы увидеть, что происходит, своими глазами, пообщаться напрямую с людьми, составить мнение на основе информации из первых уст. И потом, в любом случае, прекратить бои хотя бы на один день - это уже, по-моему, здорово.
- Как вы думаете, могут ли возникнуть провокации, связанные с этим выступлением?
- Ну, откуда я знаю? Вот съезжу - и посмотрим.
- Чего вам хотелось бы добиться этим концертом?
- Приближения конца всего этого беспросветного братоубийственного ужаса.
Слушайте песню «Come $ome All» (Тоталитарный Трэпъ)
