Принято считать, что вся история российского (экс-советского) рока началась с песни «Солнечный остров», сочиненной и записанной «Машиной Времени» в 1972 г., поскольку это был первый осмысленный музыкально-поэтический опус в жанре, в котором очарованные «битлами» и «роллингами» юнцы прежде переигрывали в основном хиты западных кумиров. С тех пор история отечественной рок-музыки и самой «Машины Времени» обросла массой фактов, вымыслов, легенд и сказаний. Накануне Нового года «ЗД» упросила «юбилейного» Александра Кутикова, крайне неохотно соглашающегося на интервью, поделиться своим взглядом на историю родного коллектива, периодически отмечающего помимо личных еще и «корпоративные» юбилеи (то 50 на двоих, то 40 на всех — так, что и запутаться можно), объяснить, почему «машинисты» часто «бегают налево» с сольными проектам (включая коллаборацию самого г-на Кутикова с группой «Нюанс»), как при этом до сих пор не распались, неся, однако, периодические потери, вроде недавнего ухода Евгения Маргулиса. Хотелось также обсудить с мэтром (с кем же еще!) современные тренды и тенденции в «старом добром роке», а также уточнить, почему все-таки президента Путина «достает» открытыми письма только Макаревич — ему больше всех надо? Неужели остальным фиолетово, когда отечество вязнет в болоте? Оказалось, что не фиолетово, и от души отлегло. Рассказ Александра Кутикова, как и его хиты, вышел настолько обстоятельным и самодостаточным, что «наводящие» вопросы на волне его энциклопедической памяти не имели уже никакого практического смысла.
Пока горит свеча
— Реальная история «Машины Времени» во многом переписана… Мы как-то говорили с Андрюшкой (Макаревичем) на эту тему, и он сказал, что есть правда жизни, а есть правда искусства. Кому интересна правда жизни, ведь правда искусства всегда красивее! Сейчас об этом мало что известно, но вот Кава (барабанщик Сергей Кавагоэ) был на самом деле одним из создателей группы. Из-за некоторых разногласий с ним я даже на время уходил, а всего у меня «уходов-приходов» было три.
В «Машину Времени» я пришел в 1971-м. Первый концерт с ними был сыгран 3 ноября 1971 года. Но уже чуть меньше года спустя, осенью 1972-го, я на три месяца покинул состав, потому что «Машина Времени» после первой в истории коллектива летней поездки в международный студенческий лагерь на юг решила объединиться с группой «Лучшие Годы». Это была очень хорошая группа, состоящая из сильных музыкантов, но мне было понятно, что перспективы у этого объединения не было — ни с точки зрения человеческого фактора, ни как новой музыкальной истории. Так и вышло: через три месяца все разрушилось, и я вернулся обратно. Это был первый мой уход, потом было еще два — после того спора с Кавой и года через полтора, когда меня пригласили работать в Тульскую филармонию. Я решил попробовать, что же это такое — «профессиональная» работа. Как раз в это время в группу пришел Женя Маргулис. И я из Тулы приезжал на репетиции, показывал партии, которые надо выучить, поскольку Маргулис был изначально не бас-гитаристом, а гитаристом. Он на глазах осваивал бас-гитару, и, как считали Макаревич и Кавагоэ, моя помощь была необходима.
Из Тульской филармонии я вскоре ушел, но понимал, что в «Машину» вернуться не могу, ибо там уже все сложилось и катит без меня. Я вернулся в Москву и пошел в «Високосное Лето». Мы сделали состав, который спустя год-полтора не просто стал конкурентом «Машины», а реально имел больше концертов и больше поклонников. Тогда мы опробовали первые сценографические эффекты — то, чего на «непрофессиональной» рок-сцене и в помине не было. Сами сделали и возили с собой свет, оформление, сами шили костюмы, у нас было три отделения. В общем, целая история! В итоге на фестивале в Таллине в 77-м мы обыграли не только «Машину Времени», но и еще 11 прибалтийских групп. И разделили с «Магнетик Бэнд» Гуннара Грапса 1-е место.
Надо сказать, что, играя в «Високосном Лете», я продолжал дружить с Макаром, мы часто виделись, общались. Это было очень важно, потому что меня всегда привлекал совокупный интеллект «Машина Времени». Кава был очень необычный человек, настоящая смесь японского самурая с русской душой. Макар — человек интересный. Вообще, люди, которые окружали группу, отличались хорошим образованием, воспитанием, поэтому, несмотря на то что я играл с «Високосным Летом», с «Машиной» проводил много времени. И когда у Макара случился кризис, в 1979-м, он пришел ко мне на студию и сказал, что не знает, что делать, я привел к нему (Валерия) Ефремова, (Петра) Подгородецкого, сам ушел из «Високосного Лета» — и возник состав «Машины Времени», которые многие теперь считают классическим. А Подгородецкого за две недели до этого мы взяли в «Високосное Лето» вторым клавишником! Поэтому долгие годы Сашка Ситковецкий, который создал группу «Автограф» на обломках «Високосного Лета», обо мне даже слышать не хотел. При этом моя работа с «Високосным Летом» и привязанность к крупным музыкальным формам отразились на некоторых произведениях «Машины». А еще появился Петя, талантливый исполнитель, человек, у которого руки часто бежали (по клавишам) вперед быстрее мысли и создавали красивые музыкальные образы.
Вообще, я думаю, что «Машина Времени» всегда существовала из талантливых, в достаточной степени образованных и не глупых личностей, которые понимали, что главное для совместной работы и творчества — уважение к достоинствам и недостаткам каждого. Никто никогда не пытался никого изменить. Ни для кого не было зазорным расширять свои знания и учиться. Мы и сейчас продолжаем друг у друга учиться, во всяком случае прислушиваемся к тому, что каждый из нас говорит об искусстве, творчестве. А мы все по природе творцы.
Наверное (за все эти годы), что-то поменялось внутри меня. Я понял, что нужно развивать музыку в разные стороны. Можно стать виртуозным музыкантом. Можно создать бог знает какие шоу: менять оформление сцены, придумывать новые способы «поддержки» во время концерта. Но если тебе нечего сказать простым человеческим языком, то все становится бессмысленным…
За год до моего возвращения в 1979 году мы сидели у Андрюшки дома, выпивали. Он мне сыграл песню «Свеча» под гитару. Я все понял и сказал ему: «Терпи! Главное — ты написал эту песню!» Внутренние конфликты — мелочь по сравнению с жизнью, но они активно влияют на творчество. Я бы никогда не вернулся в «Машину» из «Високосного Лета», если бы не услышал «Свечу». Позже, когда мы начали ее делать, я настоял, чтобы там была вся эта интродукция, мы очень долго ее придумывали. Для меня это самая главная песня в «Машине Времени» вообще!
Как ужиться трем фронтменам?
— Не знаю, как у кого, но думаю, что сам процесс творчества (должен быть) очень демократичный, иначе группа не выживет, если там не будет настоящей демократии, т.е. равенства.
Но демократичность частенько не устраивает музыкантов как творцов. Бывает, кажется, что ты сильнее и больше, чем то, что ты представляешь из себя как часть группы. И тогда личные творческие амбиции приводят к написанию песен, композиций, материала, которые точно не подходят под коллективное совместное творчество, и ты аккуратно начинаешь их реализовывать через свою сольную деятельность, а кто-то это реализовывает не очень аккуратно.
Для меня всегда сохраняется приоритет «Машины Времени», я остаюсь человеком, постоянным в своих привязанностях. В отличие, возможно, от моих коллег — во всяком случае это показал уход Жени Маргулиса. После продолжительной полугодовой паузы Женя решил уйти, заняться сольным творчеством. При этом мы остались близкими и хорошими друзьями. Это железобетонно. Его уход был добровольный и спокойный, а если говорить о чувствах, эмоциях, то сначала, конечно, было удивление. Ни я, ни Андрей не ожидали, что Женя решит заняться своим проектом и посчитает его для себя более важным, чем «Машина Времени», в которой он отыграл 20 лет. Но все было культурно, вежливо, корректно.
Женька великолепный человек, хороший друг. Он творец, у него есть своя поляна, его блюзовые краски стали частью звучания «Машины». Вообще в мире не так много групп, пожалуй, только Eagles, у которых не один фронтмен, а три. Теперь осталось два. У каждого была харизма, своя аудитория, это влияло на формирование общей аудитории. Приходили люди на концерты «Машины», которые любили больше меня, или Женьку, или Андрюшку. Женю сейчас сменил Игорь Хомич. Он достойный гитарист и важнейший элемент музыки, так же, как и другие «приглашенные» музыканты — трубач Саша Дитковский и перкуссионист Сергей Остроумов. Мы ведь, как в свое время Rolling Stones, сократилась на одного человека. А Игоря я знаю с 90-х, он состоявшийся музыкант, со многими играл, очень хороший студийный профессионал.
Разрушения группы пока не произошло, и я надеюсь, что до того момента, покуда мы топчем эту грешную землю, не произойдет. Были трансформации, но я знаю совершенно точно, почему уходил из «Машины» тогда: меня не устраивала музыкальная концепция, мне казалось, что «Машина Времени» медленно развивается в музыкальном смысле. Со временем я понял, что был не прав — она развивалась в философском, поэтическом, сценическом смысле, но не так быстро. Был период, когда я был страшным поклонником музыки Genesis, Yes, Рика Уейкмана, того арт-рока, который был построен на классической музыке. Дело в том, что для меня классика остается главной и базовой частью моей музыкальной души (исключая, конечно, рок-музыку, которую я люблю больше всего). Но я всегда был и остаюсь человеком «Машины Времени».
Прелесть «измены»
— Сегодняшняя «Машина Времени» наполнена множеством сольных проектов. Но я был последним из участников коллектива, кто позволил себе заняться помимо группы чем-то еще.
Я считаю, паузы в работе для творческих людей необходимы, но работа на стороне не идет на пользу главному проекту. Тем не менее жизнь иногда поворачивает тебя лицом в разные стороны. И когда в очередной раз меня жизнь развернула, я увидел, что мои друзья занимаются сольным творчеством так активно, что, на мой взгляд, эта активность была даже больше, чем внутри коллектива. Я подумал: ну что, сколько можно сидеть в лавке?
У меня лежат музыкальные темы, без слов. Еще давно я пытался писать какие-то стишки на свою музыку, но когда встретил Макара, потом Лешку Романова, потом Борьку Гребенщикова, Ритку Пушкину, то перестал заниматься тем, к чему меня не приставил Создатель. Но музыка у меня иногда получалась. Многие хиты «Машины» были написаны либо мной, либо при моем активном участии: «Поворот», «Скачки», «За тех, кто в море», «Музыка под снегом», «В добрый час», «Если бы мы были взрослей»…
И у меня случилась встреча с группой «Нюанс», на студии во время репетиции. Они предложили попробовать поиграть вместе и записать мои «бесхозные» песни, которые и так «лежат без дела». И получилось! Ребята нашли в них что-то свое, и мне это очень понравилось. Я подумал: а почему нет? У меня есть свободное время, «мои» заняты сольными работами, концертными проектами. Мы сделали программу, поехали на один концерт в далекий сибирский город, сыграли, и оказалось, что всем интересно. Они очень образованные музыканты, могут сыграть всё, их владение инструментами близко к совершенству, они блестящие исполнители, и по большому счету им все равно, в каком стиле играть, если нравится музыка. Три года назад мы презентовали альбом «Демоны любви». Потом я поехал в Швецию и со шведскими музыкантами переписал то, что мы сделали с «Нюансом». Исполняют шведы, но все аранжировки сделаны с «Нюансом». Этот альбом имел хорошую ротацию, песни занимали призовые места в хит-парадах «Нашего радио», «Авторадио». Альбом я сводил на Abbey Road, там же его мастерил. Но поскольку «Машина Времени» остается для меня приоритетом, то продвижением проекта я не занимаюсь так активно, как Андрей — «Оркестром креольского танго». Поэтому, возможно, этот альбом был немножко недооценен. Сейчас я уже почти написал наш второй альбом и надеюсь, что он понравится больше. Мне приятно с этими людьми. У нас происходит как бы взаимное просвещение, взаимная компенсация — я их просвещаю в области истории винопития, а они меня в каких-то музыкальных изысках. В наше время играли проще и эффективнее. Это была первая волна рок-н-ролла, где многое было замешано на энергетике, на подаче, на искренности простых мыслей, простых форм, простых звуков, а не на технике исполнения. А «Нюанс» — это уже следующая волна музыкантов, порожденная арт-роком, новой волной, и они играют намного лучше…
Нашествие крыс
— В последнее время очень много говорят об отношениях художника и власти. И так сложилось, что личность Макаревича интересует СМИ значительно больше, чем все остальные. Но дело в том, что часто сами журналисты формируют интерес или его отсутствие к той или иной личности. А сами личности разделяются на тех, кому интересно поддерживать внимание к себе с точки зрения пиара, и тех, кому специально поддерживать этот интерес просто не нужно, не интересно.
Я очень часто поддерживал какие-то инициативы, но для того, чтобы выступать с политическими заявлениями, нужно быть политиком. Для меня политика — это не случайное занятие пусть даже достаточно образованных людей, а серьезная тяжелая работа, которой нужно заниматься ежедневно с утра до вечера. И желательно с юности. После того как я прочел все, что переводилось на русский язык у Черчилля, включая книжку «Мои молодые годы», за которую он получил Нобелевскую премию как писатель, я только утвердился во мнении, что политика — настолько серьезная работа, что учиться ей нужно с детства.
Я не говорю, что политикой должны заниматься только политики, хотя это — профессия. Но дело в том, что те люди, которые сейчас занимаются политикой в России, часто не дотягивают до уровня профессии ни по образованию, ни по воспитанию. И когда эти «недообразованные» в политическом смысле люди указывают другим, что мы, мол, такие большие политики, а вы сидите у себя на кухне и не вякайте, тут не ваше место, то у меня это вызывает улыбку.
Если человек считает необходимым и возможным корректно высказывать свои соображения по поводу жизни своей родной страны, он это делает. Я тоже подписывал письма, где высказывалось недовольство действиями властей, в том числе в поддержку командира «Стрижей». Вся эта история со взятками напоминала провокацию, поэтому я поддержал письмо, которое было написано президенту. Я подписывал письмо в поддержку Pussy Riot, хотя не одобряю их поступок, но считаю, что каким бы безобразным он ни казался разным группам граждан, приговор, который был вынесен, абсолютно не заслуженный и не менее безобразен, чем поступок, который они совершили. Здесь, видимо, повлияли степень и уровень воспитания, образования. Я бы никогда не осквернил чужого храма. Даже бы не выбрал это как место публичной демонстрации и декларирования взглядов, пусть даже эти взгляды достойны того, чтобы быть услышанными, и могут быть не просто актуальными, а необходимы обществу. Но очень важно понимать, где и как это делать. Поэтому Макар написал письмо. Он хорошо владеет словом. В этом письме он обозначил очень грамотно, сбалансировано, тонко и глубоко ту позицию, которую я разделяю. И если я как человек, работающий в студии, слышу, вижу и умею больше, то он как человек, работающий со словом, так же слышит, видит и умеет больше, чем я. Я его абсолютно поддерживаю.
Недавно Андрея исключили из рядов Президентского совета по культуре. В стране, где, на мой взгляд, существует дефицит культуры, для меня удивительно, когда по-настоящему культурного, образованного человека удаляют из совета по культуре. Это говорит о том, что, несмотря на все декларации об «окультуривании» нашего государства, на самом деле происходит что-то обратное. Цинизм, с которым все это делается, все эти суды последних лет наводят меня аналогии с судами 30-х годов. Тогда тоже все было как бы по букве закона. Нарушил — сиди. От Советского Союза нам досталось наследство, когда менты говорили: ты мне человека дай, а статью я ему найду. Сейчас происходит та же самая история.
Песня «Крыса» уже написана, Андрей в этом смысле молодец! Что тут говорить? Очень жаль, что политики, которые, на мой взгляд, должны правильно прочесть послания, которые исходят к ним, в частности, от таких людей, как Андрей, от других музыкантов, артистов, режиссеров, художников, не слышат их. Они продолжают делать вид, что нас нет в этой стране. Для НИХ — нет. Такая реакция вызывает оторопь. Дедушка Ельцин, при всей сложности 90-х годов, для меня сейчас намного более важный и интересный персонаж в истории России, чем все сегодняшнее руководство страны. Я имею в виду последние 13 лет. Ну, будем прорываться. А что остается?
ЗД благодарит за содействие в подготовке материала Алену Вислякову.
