Кустурица. Блондинки. Чебурашка. Вот три слова, которыми запомнилось открытие очередного Московсковского фестиваля. Кустурица — потому что это он был, во-первых, единственным напоминанием, что мы на международном фестивале класса «А», а не на обычном отечественном. киномеждусобойчике. А, во-вторых, потому что он опять-таки единственный, кто обошелся без пафоса и говорил смешно и умно. Хотя даже ему не удалось заставить блондинок не шастать по ногам туда-сюда из зала в зал во время церемонии в «Пушкинском». Чебурашка же как символ ММКФ неожиданно и сразу «не в бровь, а в глаз» появился на банкете после открытия.
Но обо всем по порядку. Про открытие Московского фестиваля мы решили писать вдвоем: редактор отдела кино и ТВ Елена Ардабацкая, для которой нынешний ММКФ уже, наверное, десятый по счету и корреспондент отдела Никита Карцев — он в свои 19 в первый раз попал на эту ежегодную киноярмарку тщеславия.
Е. А.: — Скажу сразу про Чебурашку, чтобы читатели не терзались в напрасных догадках, при чем здесь он. Фестивальный банкет в Нескучном саду в этом году потеснил фестиваль яхт, и VIP-зона с привычного места на устойчивой деревянной платформе над водой справа съехала влево, на качайющиеся на волнах понтоны. И когда мы оказались там за одним столом с новым программным директором ММКФ Кирси Тюккюляйнен, она неожиданно пошутила: «Это все похоже на Чебурашку». И пояснила — так же качает. Вот такой вот финский юмор. Мы посмеялись, но я вдруг подумала: точно, вот он новый символ фестиваля — непонятный зверек, который шарахается из стороны в сторону и только одно знает точно — что он любит крокодила Гену. Мрачная шутка?.. Кстати, помнишь, как все ожили и задвигались, когда наконец в час ночи появился Никита Сергеевич?
Н. К.: — Конечно. Только задвигаться пришлось и самому хозяиу — столик-то его с гордым словом на табличке “Президент” уже живо заняли проголодавшиеся гости и члены жюри. Сидел в итоге после всех объятий глубоко в тени, почти один, не считая своей неизменной спутницы-супруги Татьяны Михалковой с неизменными бантиком на голове и синих очках на лице. Помнишь, у нее, кстати, после официальной церемонии в перерыве, до начала фильма-открытия “Завет”, немецкие журналисты успели взять интервью. Для документального фильма про Никиту Михалкова. Начала она со слов: “Я просто его женщина...” На что режиссер Николай Лебедев тут же отреагировал: “Работа у нее такая – про Никиту Михалкова давать интервью”...
Е. А. : — Да уж… Скажи, а тебе только это запомнилось? Для тебя ж все в первый раз. Кстати, впервые на церемонии не представили фильмы-участники основного конкурса — обычно это шло нарезкой на экране или световыми буквами. То, что нынешнюю церемонию посвятили 50-летию фильма “Летят журавли” — это, конечно, хорошо и трогательно. И зал, конечно, встал — первый Гоша Куценко. И Алексей Баталов, несмотря на температуру в 38,9 градусов, пришел и сказал, что впервые этот фильм так чествуют на его родине, и Татьяна Самойлова вспомнила, что Калатозов и Урусевский говорили ей: мол, делай что хочешь перед камерой, фантазируй, а мы уж отберем. Это, конечно, моменты истории, на которых мы присутствовали. Но мне все-таки кажется, это неправильно — мешать одно хорошее дело с другим хорошим, и лучше б Михалков, имея, кстати, приличный бюджет фестиваля, сделал бы отдельный вечер, посвященный этому легендарному фильму. Особенно странно смотрелась смешанная нарезка — из “Летят журавли” и фильмов Кустурицы. Да и он сам, по-моему, неловко себя чувствовал, когда вручал Самойловой и Баталову “за вклад в кинематограф”. Он же на этих фильмах учился — сам со сцены сказал…
Н. К. : Согласен. Только в итоге момент с фильмом “Летят журавли” получился чуть ли не единственным, впрямую относящимся к кино. Что запомнилось? В первую очередь, конечно, количество Великих на единицу квадратного метра. Плюс я так и не понял, почему самый главный приз – “Золотой Георгий” – оказался чуть ли не самым маленьким по размеру. А вот ощущения праздника так и не пришло. Я все-таки шел на открытие кинофестиваля класса “А”, а в итоге попал на стандартную светскую тусовку. Причем, тусовку странную, потому что даже питерская Пэрис Хилтон чувствовала себя здесь явно не в своей тарелке — справа вроде Слава Зайцев, а слева Сергей Колосов с Людмилой Касаткиной.
Е. А.: И блондинки, блондинки, блондинки. Из-за которых на час растянулся перерыв между церемонией и фильмом — все никак не могли их в зал обратно собрать. Они — как «украшение стола» (и дело, естественно, не в цвете волос и даже не в поле), и «героини нашего времени» сильно изменили атмосферу Московского фестиваля. Посмотрим, что будет дальше.
Лучшие цитаты вечера:
Наталья Белохвостикова на красной ковровой дорожке фотографам: “Я подчиняюсь мастерам!”
“Голос за кадром” за минуту до начала церемонии: “Воздержитесь от использования мобильных телефонов и жевательной резинки. То, что вы жуете, вызывает недовольство зрителей”.
Владимир Путин в официальном обращении: “Московский фестиваль для российского кинематографа – знак признания его великой нравственной силы”.
Никита Михалков со сцены “Пушкинского” Эмиру Кустурице: “Он же приехал как бомж! Я и одолжил ему костюм, а он так в нем сюда зашел, что пришлось его подарить. Настоящий цыган!”
Эмир Кустурица в кулуарах во время перерыва: “А костюм-то явно с зимней коллекции. Жарковато”.
