Так уже повелось, что на традиционных встречах экспертов Валдайского клуба с Путиным самые “злобные” и откровенные вопросы ВВП задает не кто иной, как Николай Злобин. Например, еще в 2005 году этот российско-американский политолог умудрился даже взять у Путина расписку о том, что он не пойдет на третий последовательный президентский срок. Не изменил себе Злобин и на этот раз.
Заданный им премьеру вопрос звучал так: будет ли Владимир Путин составлять конкуренцию Дмитрию Медведеву на выборах 2012 года?
ВВП вызов принял. Его ответ оказался исчерпывающим. Путин и Медведев не конкурировали в 2008 году. Не случится этого и четыре года спустя. Дав такой ответ, премьер продемонстрировал внешне предельно уважительное отношение к главе государства и ни на йоту не лишил себя свободы маневра.
Договориться с Медведевым в принципе можно о чем угодно. Можно, скажем, о возвращении Владимира Владимировича в президенты и о переходе Дмитрия Анатольевича на “исключительно важную должность” главы Конституционного суда. Но в теории договоренность может заключаться и в сохранении нынешней модели управления страной. Или и вовсе в совместном уходе на пенсию и помазании на царство кого-то третьего.
Но российский политический класс вовсе не зря пришел в состояние возбуждения. Все люди рождаются разными. И понятие “равноправное политическое партнерство” по определению является мифом. В любых отношениях кто-то ведомый, кто-то ведущий. Таковы законы психологии. Премьер выразил стопроцентную уверенность, что он “договорится” со своим начальником-президентом. Хотел ли этого Путин или нет, но тем самым он показал “кто есть ху” на олимпе российской власти.
Не будем создавать мегасенсацию там, где ее нет. Высказывания подобного рода ВВП делал и раньше. Вспомним конец 2007 года и отрицательный путинский ответ на вопрос, будет ли в кабинете премьера портрет президента Медведева. Или воскресим в памяти майское интервью Путина японским СМИ. Тогда ВВП задали вопрос, почти идентичный злобинскому. И он в более округлых выражениях дал ответ с практически тем же смыслом.
Из-за чего же тогда сыр-бор? Только из-за того, что на сей раз Владимир Владимирович использовал менее отутюженные и выверенные формулировки? Думается, что не только. Слова Путина “упали” на хорошо удобренную почву. Этой осенью минет уже полтора года с тех пор, как Дмитрий Медведев стал президентом. Никто не может назвать его марионеткой, не участвующим в реальном управлении страной. Но у многих есть ощущение, что Медведев по-прежнему находится в поисках своей конкретной роли как президента и национального лидера.
Все его проекты можно разделить на две категории. Одни грандиозны в лучшем смысле этого слова, носят стратегический характер и устремлены в далекое будущее. Такие рассчитанные на десятилетия планы по своей сути не требуют немедленных подвижек в системе управления страной.
Другие проекты Медведева, напротив, предельно конкретны. Что может быть конкретнее, чем президентские предложения по поводу упаковки пива и других слабоалкогольных напитков! Но в силу своего точечного характера эта категория идей главы государства опять же не требует реальных подвижек в системе управления Россией.
Раз подвижки не в ведении президента, они автоматически в ведении премьера. Это может быть хорошо. Это может быть плохо. Но это реальность. Открытое признание этой реальности — вот в чем истинное значение последних путинских откровений.
— Николай, сказал ли Путин в ответе на ваш вопрос что-нибудь по-настоящему новое?
— Мне показалось, что Путину отчасти хотелось, чтобы ему задали такой вопрос. Когда он прозвучал, премьер явно оживился. И еще: Путин был откровенно недоволен своим ответом. Я не очень удобно сидел и не мог наблюдать за его лицом. Но, согласно впечатлению моих более “стратегически расположенных” коллег, Путин боялся, что он не очень точными словами обозначил свою позицию.
Его сравнение ситуации Путин—Медведев с ситуацией Блэр—Браун не катит. После своей отставки с поста премьера Блэр отнюдь не остался во главе страны. Поймите меня правильно: я абсолютно убежден, что Путин ответил честно. Но в то же самое время он проговорился и употребил политически не совсем корректные формулировки.
— Сильно ли, по вашим впечатлениям, премьер Путин отличается от президента Путина?
— Нет. В ходе встречи кроме ответа на мой вопрос Путин всего два раза упомянул Медведева. Одно из этих упоминаний выглядело примерно так: Медведев включился и вывел на новый уровень борьбу с коррупцией. Прозвучало все это несколько иронически. Если не знать, что Путин премьер, он отвечал на вопросы практически как президент.
— Так, может, нам стоит принять возвращение Путина в президенты в 2012 году как уже почти свершившийся факт?
— Пока Путин показал, что он главный и намерен остаться у власти и после 2012 года. Но с помощью какой политической конфигурации это будет сделано — вопрос по-прежнему открытый. Кто знает, может быть, к 2012 году пост президента превратится в аналог “английской королевы”.
“Если помните, был такой премьер Тони Блэр. Потом он ушел в отставку, и пришел другой, Гордон Браун. Разве это английский народ решал? Они просто договорились!”
Комментарий “МК”: К моменту отставки Блэра в 2007 году он и его министр финансов Браун ненавидели друг друга. Но авторитет Брауна был тогда очень высок. И никто из других серьезных фигур в правящей лейбористской партии так и не решился соперничать с ним за пост лидера. А вот то, что английскому народу не позволили высказать свое мнение по поводу смены премьера, это чистая правда. После долгих колебаний Браун так и не осмелился объявить досрочные парламентские выборы. Сразу после этого популярность премьера начала стремительно падать, и сейчас шансы Брауна выиграть плановые выборы 2010 года близки к нулю.
ВВП вызов принял. Его ответ оказался исчерпывающим. Путин и Медведев не конкурировали в 2008 году. Не случится этого и четыре года спустя. Дав такой ответ, премьер продемонстрировал внешне предельно уважительное отношение к главе государства и ни на йоту не лишил себя свободы маневра.
Договориться с Медведевым в принципе можно о чем угодно. Можно, скажем, о возвращении Владимира Владимировича в президенты и о переходе Дмитрия Анатольевича на “исключительно важную должность” главы Конституционного суда. Но в теории договоренность может заключаться и в сохранении нынешней модели управления страной. Или и вовсе в совместном уходе на пенсию и помазании на царство кого-то третьего.
Но российский политический класс вовсе не зря пришел в состояние возбуждения. Все люди рождаются разными. И понятие “равноправное политическое партнерство” по определению является мифом. В любых отношениях кто-то ведомый, кто-то ведущий. Таковы законы психологии. Премьер выразил стопроцентную уверенность, что он “договорится” со своим начальником-президентом. Хотел ли этого Путин или нет, но тем самым он показал “кто есть ху” на олимпе российской власти.
Не будем создавать мегасенсацию там, где ее нет. Высказывания подобного рода ВВП делал и раньше. Вспомним конец 2007 года и отрицательный путинский ответ на вопрос, будет ли в кабинете премьера портрет президента Медведева. Или воскресим в памяти майское интервью Путина японским СМИ. Тогда ВВП задали вопрос, почти идентичный злобинскому. И он в более округлых выражениях дал ответ с практически тем же смыслом.
Из-за чего же тогда сыр-бор? Только из-за того, что на сей раз Владимир Владимирович использовал менее отутюженные и выверенные формулировки? Думается, что не только. Слова Путина “упали” на хорошо удобренную почву. Этой осенью минет уже полтора года с тех пор, как Дмитрий Медведев стал президентом. Никто не может назвать его марионеткой, не участвующим в реальном управлении страной. Но у многих есть ощущение, что Медведев по-прежнему находится в поисках своей конкретной роли как президента и национального лидера.
Все его проекты можно разделить на две категории. Одни грандиозны в лучшем смысле этого слова, носят стратегический характер и устремлены в далекое будущее. Такие рассчитанные на десятилетия планы по своей сути не требуют немедленных подвижек в системе управления страной.
Другие проекты Медведева, напротив, предельно конкретны. Что может быть конкретнее, чем президентские предложения по поводу упаковки пива и других слабоалкогольных напитков! Но в силу своего точечного характера эта категория идей главы государства опять же не требует реальных подвижек в системе управления Россией.
Раз подвижки не в ведении президента, они автоматически в ведении премьера. Это может быть хорошо. Это может быть плохо. Но это реальность. Открытое признание этой реальности — вот в чем истинное значение последних путинских откровений.
Николай Злобин: “Может быть, к 2012 году пост президента превратится в аналог “английской королевы”
— Николай, сказал ли Путин в ответе на ваш вопрос что-нибудь по-настоящему новое?
— Мне показалось, что Путину отчасти хотелось, чтобы ему задали такой вопрос. Когда он прозвучал, премьер явно оживился. И еще: Путин был откровенно недоволен своим ответом. Я не очень удобно сидел и не мог наблюдать за его лицом. Но, согласно впечатлению моих более “стратегически расположенных” коллег, Путин боялся, что он не очень точными словами обозначил свою позицию.
Его сравнение ситуации Путин—Медведев с ситуацией Блэр—Браун не катит. После своей отставки с поста премьера Блэр отнюдь не остался во главе страны. Поймите меня правильно: я абсолютно убежден, что Путин ответил честно. Но в то же самое время он проговорился и употребил политически не совсем корректные формулировки.
— Сильно ли, по вашим впечатлениям, премьер Путин отличается от президента Путина?
— Нет. В ходе встречи кроме ответа на мой вопрос Путин всего два раза упомянул Медведева. Одно из этих упоминаний выглядело примерно так: Медведев включился и вывел на новый уровень борьбу с коррупцией. Прозвучало все это несколько иронически. Если не знать, что Путин премьер, он отвечал на вопросы практически как президент.
— Так, может, нам стоит принять возвращение Путина в президенты в 2012 году как уже почти свершившийся факт?
— Пока Путин показал, что он главный и намерен остаться у власти и после 2012 года. Но с помощью какой политической конфигурации это будет сделано — вопрос по-прежнему открытый. Кто знает, может быть, к 2012 году пост президента превратится в аналог “английской королевы”.
“Если помните, был такой премьер Тони Блэр. Потом он ушел в отставку, и пришел другой, Гордон Браун. Разве это английский народ решал? Они просто договорились!”
(Владимир Путин — Николаю Злобину.)
